Не от мира сего

А Мика вышел к деревушке Микли, что на западной оконечности леса Вакокангас. Не взял его с собой старый Яакко Пунтус, как ни просился человек. Пришлось вернуться на родину, в Большую Сельгу, где их с отцом давным-давно считали безвестно сгинувшими.

— Здорово меня тогда доставали всякие христопродавцы, кем только не называли, — вспоминал после очередного захода в парилку Мика. — От церкви отлучали, даже слэйвинов присылали, чтобы зарезать, как овцу. Но ничего, так просто взять меня не могли. Я, брат, многому у метелиляйненов научился. А в их церковь я был и сам не ходок. Потому, наверно, и злобствовали нехристи.

— А король Артур — тоже был метелиляйненом? — спросил Илейко.

Мика хлебнул бражки, вытер усы и усмехнулся:

— Не могут великаны носить оружие, даже выкованный Тором Эскалибур.

Но, увидев, как скис Илейко, сделавший для себя, было, важное открытие, похлопал того по плечу:

— Полукровки могут. Это уж точно. Иногда у них случается такое вот дело. И Артур — из их числа. Да не только он. Был еще Валит, родом из веси, гроза арабов. Царь, как есть в Волжской Булгарии, во времена иные. Да мало ли кто еще!

Потом хозяин поведал, как стали к нему приходить, суля горы золотые, посыльные от разных там князьев слэйвинских. Много чего-то у них развелось знати. И каждому нужно было одно: всех убить, одному остаться. Был даже ливонский ловкач Вольга Сеславич, наполовину — лив, наполовину слэйвин. Все приглашал на Орешек сходить, с тамошними торгашами посчитаться. Соль от немцев эти ореховцы перехватили, загнули такие цены, что застонали не только в Олонце, но и в самом Новгороде. Вот тогда Мика поддался уговорам, соль-то и ему была нужна — как же посреди леса-то жить без нее? Нечисть замучит. Крепко досталось разбойничкам, наложившим лапу на столь необходимый продукт. Вольга, сам искусный воин, выдумщик и ловкач, диву давался, как Мика, подобно волку-оборотню, метался среди торговых складов, нанося увечья вооруженным, разбрасывая по сторонам толстопузых. Кто оружие на него поднимал, тот от оружия и загибался, а кто верительными грамотами перед лицом тряс, тот их и ел, давясь и икая. Все хотел до подлого вора Ярослава Всеволодовича добраться, уже, благодаря интригам с зерном, засевшем в Новгороде. Да Садко утихомирил. А Вольга, видя такое непотребство, даже организовал покушение на самого Микулу Селяниновича. По приезде в Новгород рухнул подпиленный мост через Волхов, по которому как раз и ехал с обозами Мика. Если бы не детальная проработка плана, то и соль бы пропала, да и Мика вряд ли из-под обломков выбрался. А так остался довольным князь Ярослав: поделом досталось бунтовщику. Хотя и Мика, подобранный на лодку все тем же приятелем Вольги Садком, не тужил, да и драгоценная соль, загодя перегруженная, осталась в целости.

Вольга, как лис среди волков, обращался среди князей и бояр, каждого зная по достоинствам и недостаткам, к каждому имея свой подход. И при всем при этом умудрялся сохранять нерушимыми свои принципы, коими и руководствовался. В Суздале он был немцем, в Гамбурге — слэйвином. А по жизни оказался Рыцарем Ливонского Ордена, за какие-такие заслуги получив титул — неизвестно. Причем, получил рыцарство не где-нибудь, а в замке Савонлинна, крещенный мечем самого легендарного Густава Норманнского. Вообще-то Орден свято блюдет чистоту крови своих участников, поэтому Мика предполагал, что Вольга был чистокровным ливом, лишь только для удобства в своих делах признавая долю слэйвинской крови.

Мика же предпочитал заниматься привычным для него делом в глубине олонецких лесов, держась вдалеке от нечистоплотности породистых интриганов. И своих негодяев хватало. Он долгие годы надеялся получить вести от отца своего названного Яако Пунтуса, да, видать, далеко на север забрался старик, связи с миром — никакой.

Но, тем не менее, метелиляйнены к нему захаживали. Знали откуда-то, что среди людей есть человек, которому можно доверять. Иногда просыпается в гигантах тяга к далеким прогулкам. Бродят они по глухим лесным уголкам, словно вспоминая время, когда были здесь полноправными хозяевами.

Так и Святогор пришел однажды полюбопытствовать, что за человек может выполнять работу метелиляйнена. Предложил посостязаться, кто искусней. Мика, потехи ради, согласился. Договорились бежать, кто быстрее, по разным краям поля от ламбушки до ламбушки. Святогор — по болотине, Мика — по пашне. Как ни пытался метелиляйнен, как ни спешил, отстал от человека. Не мудрено, проваливаясь чуть ли не по уши, тяжеловато даже ежа опередить. Тогда они поменялись дорожками. Но и тут Святогор не преуспел: весь мокрый еще с прошлого забега собрал на ногах всю сырую землю, так что едва мог ноги переставлять к концу пути.