Не от мира сего

— Нет, не всё, но мне не хочется углубляться, боюсь, вы расстроитесь.

— Не боись, лепи кривду-вральду свою! Дюже интересно!

— Есть табу! Запрет в вашей семье на грибы, вернее, на пироги с грибами.

Он замолчал. — Мне продолжать?

У хозяйки по лицу пробежала тень, но она, чуть подумав, кивнула.

— К сожалению, в вашей семье было два трагических случая со смертельным исходом. Подозрение на отравление грибами отчасти подтвердили потом врачи — смертельный токсин группы «А» мог вполне находиться в грибах. Пострадали ваш дед и отец. После скоропостижной смерти отца мать взяла с вас слово, ни в коем случае не печь подобные пироги, она искренне считала себя виновной в смерти отца, поверила в злой рок, нависший над вашей семьёй. Стараясь приучить к полезному женскому умению выпекать разные вкусности, определяла постоянно вас в помощницы, передавала опыт. Было это и в тот роковой для вашего отца день. Потому и взяла на себя зарок, а затем завещала вам, ну, а вы запретили сестре, та вас слушается безоговорочно. Даже перестали ходить в лес на «тихую охоту» и Лёньку отучили. Трагедия эта и есть главный скелет в вашем семейном шкафу.

Старший умолк, с сочувствием глядя на волевую красавицу, которая вдруг на глазах превратилась в ссутулившуюся, пожилую женщину.

Она наклонила голову, чёрные волосы скрыли лицо, легли на стол, в наступившей тишине явственно стали слышны тикающие часы. Он встал, сочувственно погладил её плечо и, поклонившись, оставил хозяйку наедине с нахлынувшими переживаниями.

Схватка

Приехав в родные места, Бурбелла решил денёк искренне отдохнуть (жена всё ещё надоедала дочке в столице) с пивком, телевизором, футболом, и ему это вполне удалось. Но потехе, к сожалению, даже не час, а гораздо меньше, и посему, прекрасно выспавшись, он на следующий день уже с утра по сотовому связался с Военруком. Тот информацию принял, пообещал сразу доложить Барыне, как соизволят проснуться. После ценных указаний хозяйки на его счёт он сразу перезвонит и сообщит, когда состоится встреча.

Ну, а пока у бывшего опера было время отредактировать что говорить, о чём рассказывать. Ибо, если докладывать вплоть до молекулы о приключениях с ним… это, знаете ли, чревато! Пожалуй, из-за полного освещения его похождений и в «дурку» можно попасть, а сейчас, да и вообще, ну никак сие не греет, «знашь-понимашь!». Вот потому и надо тщательно отсеять ненужное и лишнее, собственные умственные выкладки при себе попридержать, докладывать только факты, да и те, кои щадят разум, здравый рассудок не омрачают.

Вечером позвонил Военрук. Он извинился перед Бурбеллой, рассказал о переносе аудиенции на пару-тройку дней, обрисовал вкратце ситуацию, объяснил резкую перемену планов хозяйки. Ей, понимаешь, сразу после обеда стали названивать из городской мэрии, затем в Вотчину примчались три машины с группой ближайших помощников ну очень важных чиновников, и всей этой дружной компанией они срочно отбыли в столицу по делам. Напоследок Барыня предупредила — о дате прибытия в родные пенаты предварительно сообщит.

Сказать по правде, Бурбелла абсолютно не расстроился, выслушав такое известие. Жена с дочкой отсутствуют (недавно они звонили и у них всё хорошо), теперь есть возможность продолжить отдых. На пиво и пельмени денег хватит, можно дома оттопыриться славно: бокс, футбол, приятель (бывший сослуживец) давно зазывал на коньячок и на рыбалочку. У приятеля свояк — заядлый рыбак, у него лодка есть, снасти всяческие, может устроить на несколько дней загородную рыбалку, не откажет он и в приюте двум непритязательным пенсионерам. А вообще-то, идея неплохая, и Бурбелла принялся названивать бывшему коллеге.

* * *

Минька, доблестный страж Вотчины, продрался от спячки почти в пять утра. Конечно, это не выдавало в нём большого любителя послушать соловья с утра пораньше, тем более соловушки предпочитают руладировать в начале лета, а не ближе к осени. Причина была иная, да и намного проще. Обнаружила хозяйка чужака-чудака на своём пляжике и всё! «Жирный минус почётному званию старшего стражника Вотчины! Ну и, соответственно, на карьере аукнется», — так сказал Военрук. Выглядел он при этом торжественно серьёзным, даже мрачным, почёсывал переносицу авторитетным каучуковым кулаком с надписью ВДВ под лиловым парашютом. Ему, бедняге, в словах приходилось опускаться на «вершины» Минькиного ораторского искусства, использовать кладези словарного запаса и хоть как-то соответствовать IQ данного товарища, иначе …

— «Ввиду полного отсутствия взаимопонимания не выиграть баталии никак!» — цитата от непомерно развитого Военрука.

— Слушай, мой самый уважаемый коллега, внимательно сюда! После такой конфузии не получить бы нам контузии! Отныне и без уныний будешь обходить территорию, особливо на утре! Там, где камеры установлены, т. е. на центральных дорожках, там ладно, контроль есть, только в мониторы наблюдай. А вот по периметру, будь любезен, пару раз за ночь выйди, прогуляйся. Осмотри всё зорким оком, омут с пляжиком обязательно … лишь на тебя вся надежда, брат!