Не от мира сего

— Трое мужиков! Вы что, с одной умалишённой не справитесь? Ну-ка, взяли под белы рученьки эту деревню и выкинули вон отсюда!

— А, если я шокером? — опуская руку в сумочку, поинтересовалась, не вставая с кресла, упёртая пришелица. Алёна блефовала, не было никакого шокера, но секьюрити заколебались. В воздухе повисла напряжённая пауза, в течение которой стороны сверлили друг друга взглядами. Вернее, если её сверлили четверо, то она испепеляла только, как она предполагала, расфуфыренную администраторшу.

— Ну, вот что! Хватит сюсюкать! Вы — охрана или фракции в проруби?! Взяли и выкинули это существо отсюда, не то уже завтра будете искать себе другое место работы! — решительно и зло прокаркала молодуха. Виновница всего этого боевика, увидев приближающих двухметровых парней с решительными физиономиями, встала и, не желая подвергать себя унизительной процедуре, направилась к выходу. Перед дверями обернулась и всей этой мутной компании сообщила следующее, — ты, коза крашеная, завтра будешь искать работу на пару с краснорожим! Впитали, холопы!?

Развернулась и вышла на улицу, дверь плавно прикрылась и отрезала от слуха ответную ругань и всяческие недобрые пожелания лично Алёне и всей её деревне.

Не хотела она звонить бывшему пажу, хотела сюрприз исполнить внезапным появлением, но, видно, выбора нет, надо звонить.

— Да, Извеков, — ответили в трубку.

— Нет, не Извеков, — в тон ему ответила «заноза и своенрава, взбалмошна и поперечна, вставши сегодня не с тех обеих ног, их Величество Алёна Первая!».

— И не Извеков ты мне, а верный слуга и исполнитель моих капризов…

После непродолжительной паузы:

— Шелестова, ты что ли!? Ты где? А, понятно, …офис…буду сейчас в момент!

Не прошло и десяти минут, как в сопровождении «Peugeot 407» во дворик влетел широченный «Mercedes-Benz Brabus S V12», а из него вышел стройный мужчина в дорогом костюме и поспешил к Алёне.

— Кого не чаял видеть, Алёна! Привет тебе, привет! Ты…

— Отложим на потом лобзанья нежные, иди за мной!

Сопровождающие рослые товарищи и различной важности господа, вышедшие из машин, прислушивались в молчаливом изумлении, явно не понимая суть происходящего.

За стеклянной дверью, оставшийся в одиночестве охранник, увидев такое дело и своего патрона, открыл рот и впал в коматозное состояние.

Уже в холле, усевшись в привычное кресло, она скомандовала охраннику позвать всё это доблестное «трио хамдуристов», да поживей! Ошарашенный парень, взглянув на стоявшего рядом хозяина и уловив подтверждающий кивок, опрометью бросился выполнять. Через пару минут в холле столпились все участники действа получасовой давности.

— Целуй.

Извеков наклонился и почтительно поцеловал протянутую Алёной руку.

Тишина наступила такая, что всем стало слышно воробьиное щебетание с улицы.

У молодухи вытянулось лицо, и на щеках проявились красные пятна. Краснорожий наоборот побледнел и стал напоминать персонаж ужастика «Высосанные вампиром».

— Хамку уволить. Бледного наказать на пятьдесят процентов оклада. Всё.

Извеков кивнул, жестом подозвал стоявшего у дверей солидного господина, приехавшего с ним в одной машине, и кратко распорядился, — выполняйте.

Тот понятливо кивнул и посмотрел очень недобро на провинившуюся пару.

Закончив с приговором, суровая карательница наконец покинула кресло и мановением руки пригласила следовать за собой хозяина, дабы проводить её в хозяйский же кабинет. Оставленный в холле народ безмолвствовал.

Войдя в огромный кабинет, Алёна невольно остановилась в некотором замешательстве. Нет, она привыкла к роскоши, красоте, масштабам всяческих современных помещений, зданий, офисов и прочее, поэтому поразить её чем-то было практически невозможно, но здесь…

А здесь, справа, на большой стене кабинета висел огромный портрет. Он сразу приковал внимание Алёны Юрьевны, потому что на нём была …Алёна! Портрет в полный рост, холст, краски, всё подобрано и выполнено с большим мастерством, чувствовалась рука талантливого художника. Богатое багетное обрамление, явно, выполненное по индивидуальному заказу. А сама Алёна — красивая, стройная, молодая…вот только платье…наряд какой-то старинный, непривычный глазу.

Она почувствовала, как Извеков пододвинул кресло, и, мягко поддерживая под руку, усадил её, сам сбоку уселся за огромный стол и затих. Гостья внимательно рассматривала картину, и с каждой минутой та ей нравилась всё больше и больше, да и не только ей. Явно, нравилась и заказчику, и творцу, ибо чувство вложенной души источалось от каждого квадратного сантиметра холста. Как не узнала Барыню и не сделала для себя соответствующие выводы теперь уже бывшая офисная сотрудница, явно видевшая этот портрет, — загадка.

— Эльжбета Левандовска! Точно! — Алёна вспомнила, наконец, обстоятельства, узнала и наряд этот. Они учились на четвёртом курсе, и как-то в один из перерывов между лекциями к ней подлетела взмыленная Вилка с неожиданной новостью: «Набирают студенток для музыкального клипа! Бежим скорее, надо только конкурс пройти!»