Не от стыда краснеет золото

Пока она бродила по юрте, не раз чувствовала спиной взгляд шамана, он прямо жег ей спину. Зоя объясняла это чувство своей мнительностью и особой атмосферой юрты. Оказывается, ей не примстилось, шаман и в самом деле следил за ее передвижениями.

«Боится, небось, что сопру какого-нибудь духа», – обиделась про себя. «А может, уже и случалось, люди ведь разные», – оправдала шамана.

Он, кстати, голоса не понижал, как бы в отместку непоследовательной Анжеле, и многие его реплики Зое приходилось невольно слушать, а по ним и о смысле Анжелиных вопросов догадываться. Причем, отвечал он преимущественно афоризмами или же придавал обычным фразам расхожей житейской мудрости форму афоризмов, и тон его был то ли усталым, то ли он попросту скучал и не особо старался это скрывать.

– На Востоке говорят: мужчина, купивший вторые штаны, уже задумывается о новой жене, – сказал он. – «Вдруг» ничего не случается. Ты что ж, раньше ничего не замечала?

Анжела в ответ жарко что-то зашептала-забормотала.

– Семейный очаг по-разному охранять можно, – возразил шаман. – Драчливая баба и без собак целую деревню охраняет!

Вновь жаркое анжелино бормотание.

– Ну, так ведь ветры дуют не так, как хотят корабли, – скучливо изрек шаман.

И что бы это могло означать?..

Снова Анжелина очередь бормотать. Акылбай в ответ рассмеялся. Зое, кстати, нравилась его манера смеяться – короткий хрипловатый смешок. Как-то так… по-мужски. Совсем не старческий смех. Брутально, как сейчас говорят.

– Раз поймал – не упускай, а раз уж упустил – не гоняйся за упущенным! И еще скажу тебе: ты ведь недоброе задумала. Опомнись!

– Нет!!! – выкрикнула Анжела.

– Да! – возразил шаман. – Я знаю.

– Я задумала, да… Но я передумала! Я… опомнилась. Я не хочу!

– Но ведь задумала! Ты пойми: часть недоброго сбудется, но часть-то ведь к тебе самой вернется, обязательно! И с тобой останется, как плата за содеянное.

– Что же мне теперь делать?! – прорыдала женщина.

– Думай! Если другу платишь злом, чем заплатишь врагу?.. Я все тебе сказал.

Нет, не утешил он мадам Анжелу Брошкину и выхода не подсказал. Какой же он провидец и целитель? Даже если его утомили похожие истории, для Анжелы ведь она – ее личная, неповторимая.

Зареванная Анжела устремилась к выходу, напрочь забыв про Зою Васильевну. Та поспешила следом.

– Ты так и не хочешь ничего у меня спросить? – догнал ее голос шамана.

– Да о чем же мне спрашивать? – обернулась она. – Мне в моей жизни все ясно.

Он опять рассмеялся.

– Подойди! – велел, и Зоя не посмела ослушаться.

«Как раб на волосяном аркане», – опять пришло на ум, и она повлеклась к шаману под пронзительным его взглядом.

– Все ясно, говоришь? – спросил насмешливо. – Провидишь свое упорядоченное, устоявшееся, беспросветное будущее? И ходишь, наверное, уткнувшись носом в землю? Чужой кошелек хочешь найти или оступиться боишься? Перелом шейки бедра, и все такое? Беспомощность, неподвижность, смерть? И единственное утешение на смертном одре – что жизнь прожила достойно и детей вырастила?

Он вдруг начал изъясняться совсем не по-шамански. Он Зою подкалывал, безо всяких афоризмов-фразеологизмов. Ее эта бесцеремонность начинала раздражать, но она вежливо улыбнулась.

– Кошельки я ищу пока только свои, детей – да, вырастила, надеюсь, порядочными. И будущее мое мне в общих чертах ясно.

– Как говорят у вас, русских? Хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах!

Только теперь Зоя Васильевна уловила легкий, легчайший акцент восточного человека. Временами проскальзывающую гортанность.

– Да какие там планы! В моем возрасте. Извините, Акылбай, мне пора идти! – проговорила с сердцем.

– Доживать?

И чего привязался?!

Улыбка мелькнула на тонких губах – вторая за время их посещения. Наверно, никогда ему не приходилось столь много улыбаться и смеяться за время одного визита.

– Ты знаешь мое имя?

– Случайно. Прочитала в газете.

– Вон что! А зачем приехала сюда?

– Сарай посмотреть, и вообще все здесь.

– Интересно?

– Интересно!

– Это хорошо! Но ты все же поднимай глаза почаще. Поднимешь глаза – и увидишь звезды. Будешь чаще поднимать глаза – звезды станут ближе.

«Фу, – подумала Зоя, – какие банальности»!

Но, по большому счету, разве народная мудрость – не отшлифованная веками банальность?

На ум ей пришла единственная восточная мудрость, которую она знала – ее выдала Люся совсем недавно (они втроем развивали тему ушедшей молодости, которая была, конечно, прекрасна с высоты пройденных лет, но тогда они ее воспринимали как должное, само собой разумеющееся, обыденное и непреходящее). Это было очень кстати и в тему. И Зоя невольно заговорила в стиле Акылбая.

– Две вещи обнаруживают свою ценность после потери их – молодость и здоровье.

– Хочешь сказать, что уже поставила большую жирную точку?

– Не я, – пожала плечами Зоя Васильевна. – Природа. Жизнь.

– День радости краток, – согласился шаман. – И счастливее всех тот, кто еще в колыбели. Но если Аллах закрывает одну дверь – он открывает тысячу других! Иди. В Сарае будет интересно. Сегодня будет очень интересно!

– Почему – сегодня?

– Я чувствую, – пожал плечами.