Не отдам

— Пусти! — зарычал Эмиль уже почти ничего не соображая.

Он был ведом одной лишь целью — броситься в квартиру, в огонь за Лорой… Попытался отбросить от себя пожарного, рвануть назад.

Тут ему откуда-то сбоку прилетел удар кулаком недюжинной силы.

Эмиль отлетел в сторону и приложился головой о стену лестничной клетки. Отключился почти мгновенно.

* * *

Он очнулся уже внизу, в машине скорой помощи.

Почувствовал резкий запах нашатыря, который ему сунули прямо в нос, уселся на неудобной кушетке.

— Тихо, тихо, вы ушиблись головой, — попыталась его утихомирить врач скорой помощи.

Эмиль и вправду почувствовал легкое головокружение, когда принял вертикальное положение. Он закашлялся, отхаркивая весь тот дым, которого успел наглотаться. Дотронулся до лица, оно горело жаром.

Глянул на руку, забинтованную выше запястья.

— Я обжегся? — удивился он.

Даже не заметил этого, когда все происходило, хотя теперь чувствовал боль в руке.

— Пострадал кожный покров, ожог второй степени, но жить будете. Не снимайте повязку, обратитесь к врачу по месту жительства, — напутствовала его врач.

— В квартире была девушка! Ее спасли? — задал он самый важный вопрос.

— Вы про ту женщину, которую вынесли? Ее увезли в больницу.

— Нет, я про девушку, которая осталась в квартире! Она выжила?

— Кто ж в таком пожаре выживет, — грустно вздохнула врач.

В этот момент Эмиль захрипел, будто забыл, как надо дышать.

— Где она? — взревел он с бешеным взглядом.

— Тело увезли…

Эмиль не стал дольше слушать, подскочил с места, и чуть не сбив сидевшую рядом женщину, выскочил на улицу.

Уставился на выжженные окна верхнего этажа и тихо повторил:

— Кто ж в таком пожаре выживет…

Это и вправду казалось невозможным. Пожарная машина все еще находилась там. Люди бегали туда-сюда.

«Лора умерла! Сгорела заживо, и ты, тварь такая, ничем ей не помог!» — орал он про себя.

Замешкался в прихожей в последнюю секунду.

Эмиль никогда себе этого не простит.

В этот момент он будто умер сам.

Тело его продолжало стоять, глаза смотрели на черные глазницы окон. Но ничего человеческого в нем не осталось.

А потом пришло окончательное осознание того, что это он и никто иной виноват в том, что случилось с единственной женщиной, которую он когда-либо любил.

«Ты дебил, Шульц! — продолжал он орать про себя. — Ты просто дебил!»

Мозг его заработал в авральном режиме, прокручивая в голове сценарии того, как он мог все это предотвратить.

Еще сегодня утром он мог не ехать завтракать, а идти к Лоре. Брюхо набивал, пока с ней творилось такое. Как вообще ему кусок в горло полез? Будь он там с ней в квартире, смог бы ее вытащить…

Мать ее дурища. Паспорта она в руках держала. Поэтому так долго не открывала? Теряла драгоценные секунды, ища документы?

— Это я виноват… — повторял он снова и снова.

Если бы вчера он не спустил на Лору всех собак, а попытался как-то мирно договориться, все пошло бы по-другому. Может, она уже вчера с ним поехала бы. И осталась жива! Он что, не мог найти слов, чтобы ее убедить? Мог! Но позволил проклятой обиде выжечь разум.

Мозг Эмиля продолжал возвращать его в прошлое все дальше и дальше.

Вот он уже мысленно стоял напротив Лоры в своей квартире, орал на нее:

— Уезжай из города! Ты мне не нужна!

А надо было молить ее остаться. Засунуть гордость в жопу и попытаться разобраться в причинах ее поступков.

Зачем он поперся помогать Елене? Он должен был с Лорой рядом быть! Может, тогда она призналась бы ему про Алису и они забрали бы ее вместе. Жили семьей, которой уже никогда не будет.

Все что угодно можно поправить, если человек жив. Решить любые проблемы.

А теперь как быть?

Как сказать маленькой Алисе, что у нее больше нет мамы? Как он сможет воспитать ее без ласковой, любящей Лоры? Какой удар это будет для ребенка!

— Нет, нет, — шептал Эмиль, качая гудящей головой.

Он отказывался верить, что Лоры больше нет в этом мире. Он в таком мире жить не мог. Ведь для него весь мир — Лора. Без нее ничто не важно.

«Боже, верни мне ее как-нибудь…» — взмолился Эмиль, возведя взгляд к небу.

Он никогда не был религиозным человеком. Скорее считал себя атеистом. Верил лишь в себя и свои силы, полагался на них.

Но теперь, в момент, когда сам Эмиль ровным счетом ничего не мог сделать, он обратился именно к высшим силам.

А потом принялся давать обещания: «Если ты мне ее вернешь, я больше никогда в жизни ее не обижу! Ни словом, ни делом, ни вообще никак. До конца своих дней я буду сдувать с нее пылинки, заботиться, оберегать от всего. Я отдам ей и дочке все, что у меня есть. Мне без них ничего не нужно. Только верни! Как-нибудь…»

Эх, если бы это так работало — попросил что-то у неба, и тебе дали.

Эмиль оглянулся на людей, стоявших поодаль.

Многие до сих пор с разинутыми ртами смотрели на сгоревшие квартиры.

Некоторые причитали:

— Когда теперь восстановят электричество…

— Сколько теперь подъезд оттирать от этой копоти…

— Какой взрыв, у меня аж стекла треснули!

Какими мелочными показались Эмилю те жалобы, не передать.

Что по сравнению с такими проблемами человеческая жизнь или смерть?