(Не) отец моего малыша

Честно… Стыдно признаться даже самому себе. Но я переживал за Лилю.

Она кричала.

Нет, не в голос. А в уме. Стиснув зубы. Боролась изо всех сил. Терпела...

Сильная девчонка. Если бы я был на ее месте, я бы уже раз сто подряд сдох.

***

До больницы оставались считанные метры.

Вот мы и на месте!

Хвала небесам, справились. И я, слава тебе Господи, выдержал.

Спасибо, что без кровищи доехали. Моя мужская психика не выдержала бы такого эпичного, что ни на есть реалистичного, зрелища. И так к тёлкам отвращение. А тут...

Мля.

Повезло.

Лилю доставили прямиком в родильное отделение.

Пока её укладывали на каталку, я распорядился, чтобы девушку приняли самые лучшие врачи центра, и после того, как она родит, перевели в самую лучшую послеродовую палату. Платную, естественно.

Зачем мне это, бл*ть, надо, снова спросите вы?

Да всё по той же самой причине. Раскаяние за грехи прошлого, плюс очищение кармы. Тронула она меня. Боль эта чёртова в её, наполненных слезами и горем, необыкновенно красивых глазах.

***

Трудно сказать, сколько прошло времени, полдня уж точно, но я так и не смог расслабиться. Дело близилось к вечеру. Я остался в приемном отделении. Мерил шагами холл. Хрустел пальцами. Не знал, чем себя отвлечь, на что переключить внимание. Ждал. Оборачивался на каждый шум, кидался к каждому уникуму в белом халате, что-то спрашивал про Лилию, но раз за разом получал лишь один и тот же ответ: «Всё хорошо. Не переживайте. Ожидайте».

Мне любезно предложили чай, кофе, бутерброды, или пообедать в буфете, но я воспринял эту любезность как издёвку. С ума что ли сошли? Какое пожрать? Я что, похож на человека, который, «поцеловавшись в засос со стрессом» часом ранее, расслабляется с помощью жрачки?

В конце концов, грёбанный судный день завершился. Ко мне, тараторя как саранча, активно жестикулируя пухлыми ручонками, на всех парах мчалась запыхавшаяся акушерка.

— Кирилл Львович! Кирилл Львович! Ох, вот вы где! — Отдышалась, а я, вскочив со стула, напрягся, сжав челюсти, потому что мой мозг подвергся атакам всевозможных мерзких мыслишек. — Идёмте со мной.

Ватрушка в белом халате повела меня к лифту. Поднявшись на пятый этаж, в платное послеродовое отделение, акушерка указала мне на одну из одноместных палат, в двери которой было встроено небольшое стеклянное окошко.

Сделав глубокий выдох, я подошел к двери. Долго колебался. Но войти так и не решился. Смотрел на неё, прижимающую к груди маленький свёрточек «счастья», завёрнутый в белоснежную пелёнку, и сердце отчего-то трещало по швам, захлёбываясь в собственной крови.

— Как она?

— Состояние стабильное. Всё прошло хорошо. Не беспокойтесь.

— А малыш как?

— Здоровенький, как богатырь. Крепкий! Вес — 2900 килограмм, рост — 52 сантиметра. Повезло, что вы оказались рядом. Малыш мог серьёзно пострадать.

Кивнул. Даже почувствовал каплю гордости, забурлившую в жилах.

— Девочка? — равнодушно прыснул, спрятав руки в карманы, нервно покачиваясь на пятках.

— Нет. Мальчишка.

В груди что-то ёкнуло. Лицо обожгло жаром.

ЖАЛЬ, ЧТО НЕ МОЙ ОН. Жаль, что не моя она.

Ревность. Боль. Отчаяние. Досада. И обида.

Ох, как же сильно хотелось, чтобы грязная ложь девчонки, выплюнутая мне в лицо восемь месяцев назад, прямо сейчас, стала бы шокирующей правдой.

Повезло кому-то с таким-то чудом. Но, как обычно, не мне.

Лилия крепко спала, прижимая к себе мирно посапывающий комочек. Золотистые волосы девушки непослушными волнами разметались по подушке. Красивая. Очень! Даже, несмотря на то, что только что прошла через сущее пекло. И выглядела Лилия нежно, бесподобно.

Естественная красота, без грамма косметики — являлась некой притягательной изюминкой девушки. Про таких малышек в народе обычно говорят — «поцелована природой». Наверно, именно этой естественностью она меня и зацепила. Потому что не была типичным «инстаграм-клоном».

Ибо от губастых синтетических шлёндр уже, ей-богу, тошнило.

— Позаботьтесь об этой девушке. Пусть она и новорождённый ни в чём не нуждаются. Одежда, постельное тряпьё, косметические принадлежности… Подгузники там, пелёнки, распашонки. Организуйте всё немедленно. Оплату за медицинские услуги, а также за вещи, присылайте на счёт Большакова. Ясно?

— Как скажете, Кирилл Львович.

— И да… Обо мне не слово. Скажите пациентке, что она совершенно случайно попала в некую благотворительную программу. — Прочистил горло, глядя на то, как акушерка покраснела. — Придумайте что-нибудь, в общем. Пресса... Сами понимаете.

— Хорошо. — Дамочка пожала плечами, а я, развернувшись, поправив подол пиджака, расправив спину, уверенной походкой зашагал к лифту. — А вам, за молчание, отдельная премия. — Добавил, за секунду до того, когда створки кабинки лифта столкнулись друг с другом.

***

Как только всё закончилось, я со спокойной совестью вернулся домой.

И… нажрался. Бухал неделю. Бухал и рыдал. Бесился. Потому что завидовал.

Что не моя она. И малыш её тоже не мой. Завидовал тому уроду, что заделал ей ребёнка. Потому что это Я хотел быть тем уродом.

Я!!! Сука…

Прошел месяц.

Два.