Читаем (не) отец моего малыша полностью

(не) отец моего малыша

Сейчас мы расстанемся. Он, попользовавшись моим телом и душой, просто уйдёт. Просто хлопнет дверью и исчезнет. Возможно, навсегда. Как-будто всё, что между нами было — это был всего лишь кошмарный сон.

Вот только результат этого же реальный, как он и я. И это результат сейчас мирно спит в моей квартире, в кроватке, под наблюдением моей мамы.

Маленький. Он такой маленький. И совсем один. Дениска. Наш сын.

Большаков! Чёртов ты кретин! Тупоголовый, эгоистичный придурок!

А ведь я… начала к привязываться к Кириллу. Против здравой воли, разумеется. Он ведь был мил со мной. И ласков. Не обижал. Не насиловал до кровотечения. Напротив. Вел себя чувственно, обходительно. Лишь на слова был колок.

Тогда я, на свою больную голову, и подумала… А что, если выждать время? Что если вновь попробовать доказать Большакову, что Дениска — его сын?!

Не знаю, отчего в висках вдруг запульсировали подобные идиотские мысли? Наверно, я просто влюбилась и одержимо заболела. Тем, кто несколько раз пытался утопить меня в озере из горьких слёз и страшной боли.

Что бы я не делала, как бы не ругала его, не отталкивала, не пыталась забыть, не оправдывала себя! Ни черта не получалось! Во всем виновато долбаное сердце.

Которому, увы, не прикажешь. И оно, напрочь отказывается подчиниться логике.

Его осторожные шаги… Начали постепенно отдаляться.

— Не уходи. — Жалобно, но очень тихо хныкнула. — Кирилл.

— Что? — Остановился. Резко крутанулся вокруг своей оси. — Почему? — С удивлением в бархатном голосе.

— Я хочу… кое-что сказ… — Всхлипнула в подушку. Не поворачиваясь.

Ибо боялась, обернуться. Взглянуть в его глаза. Полные предательства. И утонуть в них, умереть в страшных муках. Теперь уже окончательно.

— Хватит. Лили. Всё закончилось. — Кирилл повысил голос. Наполнил его злобой. — Ты свободна. Договор аннулирован. Мне надоело. Наигрался. Твоя каторга закончилась. Радуйся, птичка. — Хлопнул в ладоши. — Лети на волю!

Нет, нет, нет!

Тебе ведь тоже больно!

Я знаю. Поэтому ты так поступаешь. Ты пытаешься заглушить своё горе, причиняя горе мне. Но это не выход. Как ты не понимаешь! Что отдаёшь, то и получаешь. Боль калечит. Лечит лишь любовь.

Я не выдержала. Этими словами он вогнал мне кол грудную клетку.

Я расплакалась. Свернулась клубочком. Практически с головой забилась под одеяло. Меня тошнило от собственной слабости. Я не должна была показывать ему свои слезы, но их было не остановить. Они неслись по щеке сами по себе.

Кирилл хотел положить руку мне на плечо. Но передумал. Лишь кончиками пальцев едва коснулся растрёпанных волос. А мне это прикосновение показалось ударом. Мощным разрядом. В тысячу вольт. По коже. По нервам. По измученному страданиями, истерзанному в щепки духу.

— Ну, малыш, ну чего ты? Ненавидишь ведь? Чего ревешь тогда? Из-за денег же быть со мной хотела? А мне не надо такого, понимаешь. Я на любви хочу строить серьёзные отношения. А без любви — вы для меня, аферистки, всего лишь шлюхи. Жаждущие моих бабок.

Хриплый выдох.

— Ну потрахал я тебя, на тачках крутых покатал, как ты и мечтала. Хватит с тебя. Побаловал. И разбаловал, походу. Раз сопли мне тут свои жуёшь. Ну да, к хорошему быстро привыкаешь.

Повернулся к кровати спиной. Вновь застучал каблуками по мрамору, направляясь к двери.

— Всё, что было, то было. Только секс. И ничего личного. На этом поставим точку. И распрощаемся.

Несколько секунд безмолвия.

Звон в ушах.

Его последние, прощальные слова обрушились на меня ледяной лавиной:

— Прощай. Цветочек. Мне было с тобой чертовски приятно. И… я…

Так и не договорил.

Хлопок.

Мертвая тишина.

И болезненная, разъедающая до рваных дыр, тоска.

* * *

В ночь, когда он уехал, мне приснился сон. Длился он не более мгновения. Потому что после очередной разлуки я не спала, наверно, чуть меньше полугода. Во сне, я стояла на безлюдной дороге. На перекрёстке. Огромном таком, просторном. С ребёнком на руках. Напротив нас стоял Кирилл. Он посмотрел на меня, с прищуром, затем на Дениску, что захныкал, прижавшись щёчкой к моей щеке, по которой скользила слеза, сунул руки в карманы, крутанулся вокруг своей оси. И ушёл. Без слов. Шагал с гордой осанкой. С высоко поднятой головой, направляясь к кроваво-красному солнцу, что медленно скользило за горизонт. Пока не скрылся вдали. А мы смотрели ему в спину и умирали в немом крике.



Вот теперь можно поставить точку.

Между нами.

После слова… Конец.

А мне, сделать выбор.

Либо и дальше сходить с ума. Либо, дать себе по лицу. Отпустить и забыть. Теперь уже точно. Теперь навсегда.

Я выбрала второй вариант.

Ибо то, что меня не сломало… Сделало меня сильнее.

<p>Глава 20</p>

Спустя два года.

— Лилькааа! Ты слышала новость? Поздравляю! Блиин! Это так круто! Я завидую!

Не успела я войти в здание филиала, как меня со всех сторон обступили воркующие сотрудники с улыбками до ушей.