– Хорошо. – Дамочка пожала плечами, а я, развернувшись, поправив подол пиджака, расправив спину, уверенной походкой зашагал к лифту. – А вам, за молчание, отдельная премия. – Добавил, за секунду до того, когда створки кабинки лифта столкнулись друг с другом.
***
Как только всё закончилось, я со спокойной совестью вернулся домой.
И… нажрался. Бухал неделю. Бухал и рыдал. Бесился. Потому что завидовал.
Что не моя она. И малыш её тоже не мой. Завидовал тому уроду, что заделал ей ребёнка. Потому что это Я хотел быть тем уродом.
Я!!! Сука…
Прошел месяц.
Два.
Я уехал в Москву на несколько недель, чтобы избавиться от кошмарных воспоминаний, связанных с тем, что я пережил во время родов и с самой Лилией.
Нравилась она мне?
Я пришел к выводу… Что да! Очень.
Но те насекомые, что осмелились плюнуть в лицо Большаковым, заслуживают пожизненного презрения. И это ещё в лучшем случае. Если не расчленения. Большаковы никогда не прощают насмешек. Иначе, мы не лидеры по жизни, а подвальные тараканы.
Забыть её хотел. Вон из сердца и башки выдрать. Вытравить. Выжечь! Растоптать проклятую опухоль! Которой до одури заболел.
До сегодняшнего дня, когда видел девчонку в филиале, я её просто игнорировал. Да. Лучше игнор. Если хочешь забыть человека – просто игнорь. Представь, что нет его. Сдох. Делов-то!
Я держался из последних сил, а ведь мне хотелось ляпнуть что-нибудь обидное, мол: «Что подарить вам с электриком на крестины?» Или: «Чё, срубила бабла, подлая блядь! Не проведёшь меня. Дура набитая».
Сто процентов от него залетела, подстилка офисная. Этот мудак меня нах*й не переваривает, впрочем, как и остальные особи офисного планктона. Вон как мудила на Демидову пялился! Слюни пускал. Потом они с ним на пару решили дельце провернуть, дабы я нос не задирал. Озолотиться на чужих карманах. Конечно же я уволил пидора и глазом не моргнул. Скатертью дорожка!
Да ненавидел девчонку, но и одновременно хотел, чтобы моей была. Но теперь не приму. С чужим ребенком. Не полюблю. Другую девку найду. Эко попробую. Прогнозы врачей вроде хорошие.
А тест на отцовство из принципа делать не буду. Достало всё. На хер мне надо! Раз за разом убеждаться, признавать себя калечным инвалидом, и смотреть на эти сраные бумажки с приговором.
Это как регулярно получать удары ножом в душу! По «Эго», по самооценке.
Снова и снова… Снова и снова…
Лишняя боль. Как пожизненное клеймо.
Как напоминание о твоей ущербности. И о том, что ничего, сука, не меняется. Что бы ты только не делал, по каким монахам не шатался, какую целебную ослиную мочу не жрал, с целью побороть бесплодие – бесполезно!
Нет! Никаких ДНК-тестов. Пусть катится куда подальше, очередная лживая тварь. Помог ей, чем мог. По доброте, млять, душевной.
На этом всё. Дальше сама.
Распрощались.
Разошлись.
Как в море корабли.
***
В конце концов, моя жизнь вернулась в привычное русло. Я снова начал гулять по тёлкам. Еб*ться со всеми подряд, отрываться на полную катушку! Чтобы забыться. Чтобы заглушить горе выпивкой и грязным трахом. Но чем больше брал, тем больше хотелось. И тем больше бесился, что не мог насытится, не мог притупить грёбанную боль. Не мог найти той идиотской таблетки, которая сделала бы меня счастливым.
Разве что… глоточек змеиного яду.
А когда вернулся в Омск, через несколько дней после командировки, поздний звонок от охранника меня неприятно удивил. Я хотел немного расслабиться, закинуться вискарём и, уединившись в джакузи, врубив на плазме порнуху, подрочить в ванной, потому что от шлюх уже тошнило, как вдруг, видеокамеры у центральных ворот моих владений показали мне, «забавную», на хрен, картинку!
– Кирилл Львович, вы это видите? Что делать? – захрипела рация, оставленная на журнальном столике. Начальник охраны среагировал молниеносно.
Клацнув мышкой на мониторе рабочего ПК, я увеличил картинку. И, в мгновение ока, одеревенел от ступора. Даже глаза хорошенько протёр кулаками. Мало ли, показалось?
Надо же.
Вот так сюрприз!
Давно не виделись, Лилия! Ну, и какого хрена ты, будто одержимая дьяволом, бросаешься на мои ворота? Боже! Что за х*ета на ночь глядя? Пора завязывать с бухлом.
– Босс, – грозно повторил Федор, – Приструнить идиотку, или как?
– Нет! Узнай, чего она хочет. И впусти.
– Дамочка не в себе. Явно же. Вы на её внешний вид посмотрите, на одежду, на волосы. Вы её знаете? Как будто с психушки сбежала.
– Знаю. Заткнись и впусти. – Рыкнул, приглушив свой рык глотком ядрёного «Дениелса».
***
– Ты! Ублюдок! – Набросилась на меня дикой кошкой прямо на лестнице моего дома! Твою ж мать! Ещё чуть-чуть, и глаза бы выцарапала. Реакция была молниеносной. Я просто защищался. Выкрутил ей руки за спину и бесцеремонно прижал лицом к стене. – Отдай моего ребёнка! Отдааай, сволочь! – Я ничего не понял. Хотя нет, понял, что Лилия, похоже, в конец обдолбалась.
Она выглядела так, будто её постирали в стиральной машинке.
Бледная, с опухшими красными глазами, взъерошенными волосами.
Не та миловидная красотка, которую я когда-то знал и имел в её узенькую дырочку.