Не откажусь от нас (СИ)

По дому валялись шарики со смешными надписями, в форме голой женщины, фигурки наподобие той, с которой они меня встретили в аэропорту. А на заднем дворе уже всё готово для шашлыка.

— Спасибо, пацаны, — серьёзно говорю. — Мне вас не хватало.

— Я сейчас заплачу, — смахивает слезу Сава. Клоун.

— Ну что, вспомним молодость? — ржёт Горыч. — Мы решили левых не звать, только своей компанией.

И с этого момента начинается дикое веселье. Жарим шашлыки, пьём виски, врубаем на всю музыку, плещемся в бассейне, а потом идём на речку.

— Интересно, — еле ворочая языком, начинает Миха. — А вот караси, они же все одинаковые, как они влюбляются?

— С мыслью: "Спасибо, что ты не Сава", — серьёзно говорит Егор, и нас пробивает на дикий хохот.

— Повторяй за мной, — просит Миша Егора. — У.

— У.

— Ё.

— Ё.

— Бок я.

— Согласен, — заканчивает Егор, а Миша кидает в него бутылку с водой. Что-то у него пошло не по плану в его замысле.

— Уничтожу, — с доброй улыбкой на лице говорит Егор, прыгая на парня и скатываясь с небольшого склона в речку.

— Че родителям скажешь? — спрашивает Саня. — Матушка явно не рада будет.

— Это её проблемы, — ухмыляюсь. Я, конечно, любил маму, но она слишком наседала. — Пока вообще ничего не буду говорить. Отдохнём за все два года.

Егор с Мишей продолжают топить друг друга, а мы с Саней допиваем пиво.

— О-о-о! Облака плывут, — говорит Емеля, глядя на закатное небо.

— Это башка твоя пьяная плывёт, Емельяныч, — смеюсь. Наконец, придурки возвращаются вдоволь наигравшись.

— Пойдёмте домой, а то у Емели уже всё плывет.

Миша тупо прыскает, а потом добавляет:

— Плывучий корабль, — и сам похихикивает над своей же шуткой.

— Летучий, дубина, — говорит Егор.

— Тебе мало было? — щурится Миха.

— Чего? Того, что я тебе навалял? — ржёт Горыныч.

— Всё, хорош, идёмте.

Собираем мусор и уходим в сторону дома.

Снова жарим шашлыки, запивая пивом. Егор достаёт гитару, и мы поём любимые песни.

— Что у любви у нашей села батарейка, — пытается Сава петь в той же манере, что и солист.

— О-оу-и-я-и-ё, батарейка, — воет изо всех сил.

— О-оу-и-я-и-ё, батарейка, — присоединяется к нему Саня.

— Ебанаты, — ржём мы с Егором. — Ща все волки сбегутся на этот вой.

— Волк не тот кто волк, а тот кто волк, — поучительно подняв палец вверх, еле ворочает языком Емеля, чем вызывает очередной приступ смеха.

— Вы че, ржёте надо мной? Не уважаете меня? — начинает Миха, который, походу, спал до этого.

Все втроём делаем фейспалм, уже сложившись пополам от приступа смеха, пока Миха непонимающе хлопает глазами. Саня буквально за одну минуту начинает храпеть прямо в шезлонге, от чего мы уже просто даже ржать не можем. Просто давимся беззвучно смехом.

— Он как Мелман из мультика. "Мадагаскар", помните?

— Да-да, — смеётся Егорыч, а потом серьёзно добавляет. — Утром солнышко нашего малыша разбудит.

— Ага, главное, чтобы он не спутал туалет с бассейном или газоном, — подмечаю я.

— О! — восклицает Миха. — Точно! Туалет.

С третьего раза у него получается встать, после чего он идёт в дом. Мы с Егором садимся на крыльце дома, попивая виски. Нас так не унесло, потому что мы нормально закусывали и ещё не были дебилами.

— Ну че, Егорыч, — всё же начинаю разговор. — Знаешь что-то про неё?

— Немного, — смотря вдаль, хмурит брови. — Поступила на дизайнера, подрабатывает организатором мероприятий. Насколько мне известно, дома не живёт. Но где и с кем — не узнавал, Стас. Не отболело?

— Просто интересно стоила ли её игра свеч.

— Забей, Стасян.

— Так умело изображать влюблённую дурочку, — горько произношу я.

— Я тоже не мог поверить, когда ты сказал. Вы были красивой парой, всё было ровно. Но чего уже сейчас. Дома не живёт, значит, с кем-то же живёт. Хотела бы, нашла тебя. Значит, не хотела. И ты живи своей жизнью. Поедем завтра в клуб, найдём девочек красивых. Мы, можем, конечно, навести справки, но нафиг оно надо?

За два года боль поутихла. Мне стало как-то по барабану. А, может, я пытался убедить себя в этом? Слова Егора били по больным мозолям, но отрезвляли. Всё же предательство от того, кому так доверял, не легко простить.

— Катя как? Так и не общались?

— Котёнок, — лицо Егора озаряет свет, который и солнце затмить может. — В консерватории учится. Я пытался с ней поговорить, но она стоически держится. Не хочет меня видеть. Я понимаю её. Я ведь жизнь ей испортил.

— Ничего ты не портил, Егорыч. Это тупое стечение обстоятельств.

— Если бы ты знал, сколько раз я жалел о том, что удар пришёлся на неё. Хотел операцию предложить, а она и слышать не хочет, — я видел, что он и сейчас жалеет.

— Да, как-то криво после выпускного всё пошло.

Молча курим, глядя на звёзды. Когда-то под ними она обещала всегда любить меня.

— А где Сава? — прерывает мои размышления Егор.

Переглянувшись, идём на его поиски. Туалет был на обоих этажах. На первом его не было, поэтому мы идём на второй. Дверь открыта, поэтому осторожно заглядываем и видим следующую картину: Миха уснул в ванной, крепко прижимая к себе вехотку и укрываясь шторкой.

— Ебла-а-ан, — тяну я, а Горыныч начинает ржать и фоткать на телефон, потом включает запись видео.