Не откладывай убийство на завтра

– Господи, если ты есть, а я знаю, ты есть, прошу, помоги мне! Умоляю тебя, боженька, помоги, не дай умереть, я хочу жить, я боюсь умирать. Прости мне все мои грехи и помоги, умоляю!

В десять Катка почувствовала ноющую боль в паху.

«Только этого не хватало!»

Она вспомнила разговор с Идеей Карповной о Татьяне. Пожилая женщина предположила, что Танюша могла покончить с собой, если она находилась в безвыходном положении. Копейкина считала, что безвыходных положений не бывает в принципе, тем более таких, из-за которых человек готов добровольно расстаться с жизнью. Теперь же ее начали мучить сомнения: неизвестно, что лучше – сидеть, дожидаясь медленной смерти, или…

«Не знаю, как бы я поступила, окажись под моей рукой чашка кофе с цианидом».

Катарина замотала головой, шея затекла и жутко болела. Тишина погреба убивала, еще никогда тишина не казалась Копейкиной столь устрашающей.

Когда часы показали половину одиннадцатого, Катке показалось, что она услышала наверху шум.

«Начинаются галлюцинации, наверное, скоро я потеряю сознание».

Но спустя пару минут шум послышался вновь, теперь уже совсем близко.

Мобилизовав оставшиеся силы, она вскочила на ноги и поднялась по лестнице.

– Кто здесь? Помогите, прошу, вытащите меня отсюда! Я в погребе. – Ката колотила руками по крышке так остервенело, что поранила палец.

В доме опять воцарилась тишина.

– Я слышала, это не галлюцинация, я точно слышала голоса. Эй… помогите, я в погребе! ПО-МО-ГИ-ТЕ!!!

Над ее головой послышалась возня… мужской голос, женское бормотание и скрежет… этот ужасный скрежет, который она слышала несколько часов тому назад, когда закрыли крышку погреба.

Внезапно крышка открылась, и ей в лицо ударил тусклый луч света. Не веря собственному счастью, Катарина выбралась из погреба, дрожа, словно осиновый лист на ветру.

– Эй, ты кто такая? – спросил маленький, бомжеватого вида мужичок.

– Да, и как сюда попала? – поддержала его тетка, от которой за километр разило перегаром.

Разревевшись, Катка лишь мотала головой, слова упорно не желали срываться с посиневших губ.

– Да ее всю трясет.

– Еще бы, попробуй сама посидеть в погребе.

Незнакомка взяла Кату под руку и подвела к тем самым матрасам, которые еще днем вызывали отвращение. Но сейчас Копейкина была готова расцеловать эти матрасы, расцеловать старый холодильник и своих спасителей. Они подарили ей вторую жизнь, вызволили с того света!

– Сонь, дай ей для сугрева сто грамм.

– Ага, сейчас, – тетка юркнула в комнату и вернулась, держа в руках бутылку.

– На, прими, легче станет.

Катка замотала головой.

– Пей, пей, дуреха, в ящик сыграть захотела?

– Сонь, ты б растерла ее водочкой-то, а то она и правда окочурится.

– Вы спасли меня, – наконец выдавила Катарина.

– О, заговорила, – обрадовался мужик, – вишь, как водочка действует.

– Ты как сюда попала?

– Меня закрыли!

– Мы поняли, а кто и зачем?

– Не знаю.

– А как ты вообще здесь оказалась, зачем забрела-то к нам?

– Вы живете в доме?

– Ну.

– Он же разваливается.

– И чего, главное, есть крыша над головой, куда лучше, чем на улице ночевать.

– Я смотрю, ты из наших, – буркнула Софья, – хотя раньше тебя не видала.

– Из ваших?

– Ну, в смысле, тоже бомжуешь?

– Да вы что, нет, конечно.

Соня осмотрела Катарину с ног до головы.

– Видон у тебя не ахти.

– Запачкалась, когда шла по лесу.

– Ты так и не ответила, зачем шла? – спросил мужичок, залпом осушив стакан сорокаградусной.

– Петь, отвянь с вопросами, не видишь, девка еле жива.

– Мне уже лучше, – Катка вздрогнула.

– Выпей еще маленько.

– Нет-нет, мне надо домой, у фермы стоит моя машина.

Соня присвистнула.

– Ни хрена себе, у тебя и тачка имеется?

– Да.

– Твою налево, а сюда зачем приперлась? – гнул свое Петр.

– По делам.

– По делам? Когда я услышал твой голос из-под земли, подумал – хана… белочка пришла.

– Какая белочка?

– Такая!

– Он имеет в виду белую горячку.

– Я должна ехать, – Катка попыталась встать.

– Куда торопишься, посиди, согрейся, – Соня поднесла ей стакан с водкой.

– Нет!

– Выпей!

Копейкина сделала два глотка.

– Тебе повезло, что мы сегодня с Петькой домой пришли, он ведь сначала хотел на станции заночевать.

Катарина встала.

– Вы спасли меня, я вас отблагодарю, но прежде еще одна просьба: пожалуйста, проводите меня до фермы.

– Зачем ты на ферму попрешься на ночь глядя?

– Говорю же, у меня там машина.

Соня переглянулась с Петром.

– Ну че, можно, а там к Ваське завалимся.

– Потопали.

Сначала Катарина шла, опираясь на руку Софьи, потом ее походка окрепла, и она самостоятельно помчалась вперед.

– Эй, куда бежишь?

– Быстрее, умоляю, идите быстрее!

– Тебе надо как следует принять на грудь, тогда никакая зараза не прицепится, – вещала Соня.

– Точно, – поддержал мужик.

– Скажите, в этом доме, кроме вас, еще кто-нибудь живет?

– Нет, мы вдвоем обитаем.

– Ну, а заходит кто из соседей?

– Че им там делать, в этой помойке-то? Захаживают иногда наши, ну, в смысле…

– Алконавты, – заржал Петр.

– А днем вы обычно где находитесь?

– Днем тусуемся на станции, в деревню ночевать приходим.

– Никто в последнее время из посторонних не заходил?

– Не припомню.