Не открывай глаза

– Простите её, – нахмурившись, сказал Павел. – Она потеряла близкую подругу и винит себя в этом. Думаю, вам уже известно об этом… Происшествии. Цыганкова. Довольно известная в определённых кругах семья Мороков. Лана дружила с ней, я, конечно, не приветствовал, но и не запрещал, зная, как она дорожит своей свободой.

Я улыбался, понимая, что все больше ненавижу этого мужика. Не препятствовал их дружбе! Он что, совсем её контролирует? Во всем?

Зато теперь ясно, о ком говорила Верка. Подруга из Незримых, о которой никто не знает.

– Мы были знакомы.

– Да? Ну, может, и к лучшему. Я могу оградить Лану от внимания, но только частично. Есть группа, скажем так, не очень хороших людей. Они верят, что при соблюдении определённых условий на свет появится Дар с заданными возможностями.

– Это бред, – не удержался я.

– Согласен, но они в это верят. При рождении Ланы были соблюдены все эти условия. И они за ней охотятся. К сожалению, они подумали, что Цыганкова поможет им выйти на неё. Мне жаль девочку.

Жаль ему!

– Всё равно бред. И какие же возможности у неё?

– Вам этого знать не обязательно.

– Мне с ней работать, так что…

– Вам это знать не обязательно, – повторил Павел. – Завтра ей на занятия, она против того, чтобы пропускать пары. Не запирать же её дома? Адрес…

– Я знаю адрес, – интересно было посмотреть на его реакцию.

Он чуть внимательнее оглядел меня.

– Я видел вас вчера в кафе. Замечательно, что вы с Ланой знакомы. Так ей будет легче принять вас в качестве Защитника.

Ей? Возможно… Но не уверен. Как же я надеюсь, что она чувствует ко мне хотя бы сотую часть того, что к ней испытываю я. А ведь это даже не любовь. Нет, это сильнее.

– Во сколько у неё начинаются занятия?

– В десять.

– Отлично. Я подъеду к половине.

Ушёл, не прощаясь, понимая, что руки уже начали дрожать. Нужно сбросить напряжение, слишком много потрясений для одного дня.

В зал. К Мастеру. К Егору.

Забыть на время о Лане.

Найти убийц Верки.

* * *

Руслана, в тоже время

Как я смогла говорить спокойно?

Потрясение, которое я испытала, когда узнала о Верке, никуда не делось. Больше того, оно практически утянуло меня в пучину нереальных переживаний. Не знаю, что так подействовало, тягостное молчание, повисшее между нами с папусиком, или знание, что вот оно, совсем рядом, кладбище.

Поэтому, когда из машины, припарковавшейся рядом, вышел Дима, я с трудом сдержала истерический смех. Везёт, как утопленнице! Верка бы точно оценила.

Я обещала себе держаться от него как можно дальше, а теперь он будет моим Ангелом! И пока они говорили с папусенком, думала только о мурашках, копытцами выстукивавших на коже марш Мендельсона. Совсем сбрендила. До звёздочек в глазах и тех самых, избитых всеми, бабочек в животе хотелось прижаться к нему и рассказать всё-всё-всё. И как с этим справиться, я не знала. До боли закусив нижнюю губу, стояла и смотрела, как ветер переносит с места на место обрывки бумаги и пластиковые стаканчики. Мусор, какая гадость. Но даже это лучше, чем видеть его карие глаза, в которых я запросто могу утонуть…

Ланка, очнись дура!

Набралась смелости, возразила, но его голос плавил мозги! Как? Как я смогу спать спокойно, зная, что он всегда рядом?

Психанула, вспомнив, что теперь мне некому будет даже пожалиться, разревелась и забралась в машину. Села сзади, чтобы он не видел, как я продолжаю размазывать сопли.

Верка, ну как я буду без тебя?

Папусик что-то ему рассказывал, а я просто молиться была готова, чтобы мы свалили. Елозила по кожаной обивке сидения пальцем, рисуя узоры и стирая, когда очередная капля портила задумку. Пора прекращать реветь! Но не смогу я это сделать, просто не смогу…

Наконец, Дима направился к машине, но мне легче не стало. Захотелось рвануть следом, обнять и… Вот не надо мне всяких там «и»!

– Папусь, – проводив взглядом умчавшуюся с пустыря легковушку, протянула я. – Через сколько я смогу уехать из города?

– Неделя, не раньше, – он пристегнул ремень, поправил зеркало заднего вида, спорю, чтобы видеть меня, и добавил: – Тебе же нравилось учиться?

– Образование или жизнь? Знаешь ли, не лёгкий выбор.

– Лана.

Укоризной в голосе меня не проймешь. Я его как облупленного знаю – задумал что-то.

– Папусь?

– Ты же знаешь, я опасаюсь за тебя…

– Ты так и не ответил, почему они до сих пор не нашли меня? – перебила его.

Застегнуть ремень, или ну его? Смысл дорожить жизнью, которая, похоже, ничего не стоит? Да уж, потянуло меня в философию, капец просто. Скоро до «быть или не быть» дойду.

– Милая, давай сойдёмся на том, что это не твои проблемы.

– Ищут-то меня.

– Не найдут.

– Тогда зачем Ангел?

Ну же, папуська, объясни мне все!

– Ладно, я выражусь иначе. Они не смогут найти тебя, выследить, используя обычные методы. Я обезопасил и тебя, и себя.

– Но? – я перегнулась через сидушку, чтобы видеть его лицо.

– Если они спросят у кого-то, кто лично тебя знает, и тот укажет пальцем… Тогда единственное, что тебя спасёт – это личный Ангел.

– Круто.

Значит, все и правда из-за меня. Верка, простишь ли ты меня? Моя тайна, мой секрет принесли тебе смерть.