Не открывай глаза

– Бесполезна, тогда понятно, почему её нет в списках, – кивнул папусик. – А я гадал. Её брата рядом с тобой не видели, я счёл, что он не представляет угрозы. Хотя сам Князев довольно влиятелен для своего возраста. Но с такими родителями, как у них, это не удивительно.

– Ты ушёл от темы, – напомнила.

Я не могу дружить с теми, с кем хочу. Мой единственный бунт – Верка… А теперь её нет.

– Лан, если я отвечу, легче тебе не станет. Не нужно знать…

– Из-за меня!

Слезы вновь побежали по щекам.

Черт! Я убила лучшую подругу! Нет!

– Её отследили по твоему телефону. Вы разговаривали сегодня, так её и нашли. Они пытались добиться от неё, где ты… Но она ведь не знала, так?

– Даже, если бы и знала, не сказала бы, – всхлипнула я.

Жизнь мрак, полнейший. Туши свет, бросай гранату.

Но один вопрос вдруг показался очень важным.

– Они отследили её по моему звонку. Так почему не могут найти также меня?

– Тебя они не найдут.

– Почему?

– Лана, просто поверь, тебя никто не найдёт!

Что же ты такое скрываешь, папулечка?

– А если не поверю?

– Тогда, это твои проблемы, – отрезал он. – Приехали.

Интересно, все Дары такие упрямые, или только мне бомбически повезло?

Я вылезла из машины.

Папусик любит антураж? Теперь его завались!

Пустырь. Довольно большой, надо сказать, заваленный каким-то мусором, но не стихийная свалка. Скорее место сборищ шпаны и школоты. Метрах в пятистах начинается жилой массив – несколько бараков вплотную к новострою. С другой стороны – высокая решетчатая ограда с облупившейся краской и лесополосой.

Момент. Поправочка.

Там кресты и памятники виднеются.

Зашибись! Папулик привёз меня на кладбище! Миленько.

– Ты серьёзно? – кивнула в ту сторону, кутаясь в плащ и стараясь не думать, как пугающе поскрипывают деревья на ветру.

– И чем тебе не нравится? – не понял самый умный мужчина на земле.

– Ну, что ты! Отличное место для встречи с Ангелом!

– Он сам выбрал его.

Или у этого защитничка есть чувство юмора, или он тупейший из людей. И я даже не знаю, хочу ли это выяснять.

На пустырь, который, как я теперь поняла, должен был вскорости стать частью отречения от мирского, въехала ещё одна машина.

Она показалась мне знакомой. Хотя, о чем это я? Все машины одинаковы! Четыре колеса и куча железа…

Но, по крайней мере, мне не придётся больше ждать. Я сама могу сказать Ангелу, что не нуждаюсь в его услугах!

* * *

Дмитрий

Я уже складывал инструменты, когда у Цыгана зазвонил телефон. Он прервался на полуслове, рассказывал очередную свою клубную байку, вытер руки не слишком уж чистой тряпкой и ответил.

– Да. Цыганков. Знаю, Вера моя сестра… Что? Когда? Да, сейчас приеду…

Я смотрел, как белеет друг. Вера… Неужели за эту пару часов с ней что-то случилось?

– Макс? – окликнул замершего парня, смотрящего в одну точку.

Он перевёл взгляд на меня:

– Верки нет больше… Убили её.

В глазах потемнело.

Убили? Нашу мелкую? Бросил взгляд на часы. Так ведь совсем мало времени прошло! Когда?

Это шутка! Точно, просто глупая шутка!

Но нет, Макс не был похож на шутника.

И вот тогда мне стало страшно.

Мы потеряли самого дорогого для нас человека. Родители? Да плевать они на нас хотели! Что мои, что Цыганковы. Имидж и показушничество. Получается, что мы трое – вот и все, что нам было нужно. Мы трое – семья. И теперь эта семья разрушена…

Я схватил Макса за плечо и встряхнул.

– Кто?

– Не знаю… Мусора звонили… Её тело нашли. Её… Её из машины выбросили. Почти рядом с домом. Мирт, скажи, почему?

Он не плакал. Настоящие мужики не плачут, но я знал, что внутри него все горит от боли, страха и ненависти. И неизвестно, кого он ненавидит больше – тех, кто сделал это с его маленькой сестренкой, или себя, за то, что допустил такое.

Мы с ним виноваты. Черт возьми! Он позволил ей уйти, а я не остановил! Верка… Взрослая девочка, которая так и не поймёт, что значит быть взрослой.

– Макс…

– Нет, Мирт, – он качнул головой. – Отвезешь меня? Я за руль не сяду… А ещё родителям нужно позвонить…

– Конечно, отвезу.

Я быстро переоделся, закинул промасленную футболку на полку в шкафчике и направился к Максу. Он двигался словно замороженный, не осознающий, что происходит вокруг. Пацаны что-то спрашивали, ржали, как кони, но он молчал. Никто не знал, кто мы, чем занимаемся в другой жизни, что начинается за дверями бокса. Это была наша отдушина, наш способ уйти от реальности. Мотоциклы, скорость, вечная круговерть ремонтов и поиска запчастей. Люди – настоящие люди, – которым, как и мне, плевать на общественное мнение, придуманные принципы. Скажи я сейчас, что случилось, они подняли бы весь город на уши, в этом я уверен. Но не сейчас. Может, потом, когда пройдёт стучащее в висках чувство нереальности происходящего, когда перестанут холодеть руки от мыслей, что ничего не изменить.

Я почти силком усадил мало что соображающего друга в машину.

– Тебя куда?

Спросил и чуть не откусил свой поганый язык.