Не. Отпускай меня

Я не сразу ответила. Заставила его поволноваться несколько мгновений. Недовольство в его взгляде уже было явным. Я знала, что он не удерживал бы меня, если бы я действительно хотела пойти с Коннором, однако представлять меня с другим ему точно не нравилось. И осознание этого факта было очень приятным.

— Нет, — сказала я наконец.

— Точно? — переспросил он.

— Точно, — подтвердила я с решительным кивком. И на мгновение представила, как бы это было — дать знать Луке, что Коннор и я вместе ходим на терапию. Слова вертелись у меня на языке, и я хотела, вопреки своей натуре, просто открыться. Но в последний момент, как всегда, отступила.

— Тип Коннора скорее ты.

Мой дразнящий тон, казалось, убедил Луку. Он заметно расслабился.

— Его можно понять. — Он указал на себя. — Посмотри на меня.

— Ты хочешь сказать, что привлекательней меня?

Он слегка пожал плечами:

— Я говорю лишь как есть.

— Ты слишком высокого мнения о себе.

Губы Луки дрогнули:

— Уверенный в себе.

Я сдержала смех, когда вспомнила о разговоре, который мы вели несколько месяцев назад на вечеринке в честь дня его рождения.

— Эгоцентричный.

— Целеустремленный.

Я фыркнула, чтобы скрыть смех, и спросила себя, что было в Луке такого, что заставляло меня в один момент быть злой на него, а в следующий уже шутить с ним.

— Но я могу тебя успокоить. Тебе не надо переживать по поводу Коннора, — сказал Лука. — Он не тот, кого я хочу. — Нежная улыбка появилась на его губах, и он в последний раз скользнул взглядом по моему телу, а потом вернулся к работе. Так просто. Как будто не дал мне понять между строк, что все еще хочет меня и это не зависит от влияния лекарств.

Коннор уже ждал меня у входа молодежного центра, держа руки в карманах пальто.

Дождь наконец прекратился, и, запрокинув голову, я увидела сквозь разорванные облака звезды.

— Мы рано пришли, — заметила я, когда мы поднимались по лестнице.

Встреча начиналась через двадцать минут, но я не могла дольше выдержать в квартире. Апрель была на тренировке, а между мной и Лукой висели странные слова, сказанные в библиотеке; я не могла их забыть, хотя должна была это сделать.

— Я раньше выехал, чтобы не опоздать, — объяснил Коннор. Он открыл передо мной дверь, и мы зашли внутрь. — Не могу дождаться момента, когда съеду от родителей и не буду больше жить у черта на рогах.

— Скоро, — заверила я его, и мы пошли по коридору до помещения, где проходила групповая психотерапия.

Мы оказались первыми. Лишь доктор Монтри уже была здесь, она подвигала на место стулья. Коннор и я помогли ей, а мало-помалу пришли остальные.

Я не знала, что меня ждет после предыдущей встречи, но все прошло более-менее похоже, и я нашла что-то успокаивающее в этой размеренности и открытости других. Мы говорили друг с другом о прошедших днях; Коннор и я упомянули нашу пересдачу экзамена и таким образом дали знать доктору Монтри, что знакомы. Она спросила меня, хочу ли я чем-то поделиться с группой, и я рассказала о посещении аптеки, которое выбило меня из колеи, после того как в течение нескольких недель я чувствовала себя в безопасности.

Доктор Монтри уверила меня, что это нормально и в моей жизни еще неоднократно меня будут атаковать старые страхи. Я не должна пугаться этих ситуаций и должна воспринимать их не как провал, а как напоминание обо всех случаях, когда не ощутила страха. Все прочие моменты являются лишь срывами. Другие согласились с ней, и так возникла беседа, в ходе которой каждый рассказал о неудаче и о том, как он с ней боролся. Чувствовалось облегчение от возможности так открыто говорить о своих страхах и быть понятым. Хотя Меган всегда поддерживала меня, когда мы говорили о моей проблеме, она не смогла бы сочувствовать мне так, как малознакомые люди в этом кругу.

Даже на следующее утро я все еще думала о том, как правильно было решиться на групповую терапию — и не только из-за денег. Коннор, Миа, Ноа и другие дали мне ощущение собственной нормальности, о нехватке которого в моей жизни я даже не знала. Я была не одна со своими страхами, прежде всего страхом страха. Конечно, я всегда понимала, что в мире есть такие люди, как я, но встретить этих людей, говорить с ними и довериться им — это дало мне больше, чем я когда-либо считала возможным.

На пути к университету Лука спросил меня, как прошел мой вечер с Коннором. Я помедлила, снова собираясь сказать ему и Апрель правду. Без церемоний. Одно предложение. Мы были вместе на групповой психотерапии. Больше не нужно. Шесть слов. Но я сказала неправду. Я сказала ему, что мы с его родителями посидели в кафе на открытом воздухе. Названия кафе я вспомнить не могла. Я была такой трусихой.