Не. Отпускай меня

— Посмотри на себя. — Алан провел указательным пальцем вверх по моей руке, по синяку, который он оставил на прошлой неделе. Зеленоватый цвет сходил и был едва заметен. Однако я все еще чувствовала его. Так же, как пальцы Алана, которые удерживали меня в этот день на месте. — Платье и правда невероятно идет тебе. — Это был его подарок. На День святого Валентина. — Повернись.

Я не двигалась.

Алан наклонил голову.

— Повернись, — сказал он еще раз.

Я не пошевелилась.

— Сага, — предупредил Алан. Его улыбка не исчезла, но отношение изменилось и что-то звериное появилось в чертах. Мои ноги были словно резиновые.

— Повернись!

Я не могла. Я окаменела, не в силах забыть выражение лица, с которым Алан еще минуту назад смотрел на меня, когда я перед ним переодевалась. Эту похоть. Это желание. Что, если он придет сегодня ночью?

Я тяжело сглотнула, но не смогла убрать ком в горле. Он застрял там и грозил удушить меня. Легкие напряглись, глаза жгло. Я не решилась зажмуриться из страха даже на долю секунды упустить его из виду. Что, если Алан приехал, чтобы получить то, что я смогла не позволить ему в прошлые годы?

Я не боюсь.

Страх не реальный.

Я не боюсь.

Страх не реальный.

Я не боюсь.

Страх не реальный.

Эта мантра крутилась у меня в голове. И не помогала. Потому что Алан был реальный. И это было хуже, чем что угодно. Что он здесь делал? Вопрос был нелепым. Я знала ответ. Он пришел за мной, потому что я не приехала к нему. Он солгал моей маме и Норе, чтобы приехать ко мне. Ублюдок.

Часть меня стремилась убежать, чтобы позвать на помощь, еще я хотела сказать Алану в лицо все, что до этого говорила лишь в мыслях. Но тело, казалось, уже не принадлежало мне. Оно просто не повиновалось мне. Я была мятежным духом, пойманным в железную клетку.

— Рад тебя видеть, — продолжил Алан, и его улыбка стала ласковой. Но это была не та улыбка, какую должен дарить отец своей дочери. — Я соскучился по тебе.

А я по тебе нет. Я сжала зубы и посмотрела в темные похотливые глаза Алана. Он был импозантным мужчиной. Характерная внешность, широкие плечи и грубоватая манера держаться принесли ему уважение в полиции. Светло-каштановые волосы, которые при моем отъезде вились вокруг ушей, теперь были сбриты до нескольких миллиметров. На нем была коричневая куртка, но я знала татуировки, которые он прятал под ней. Я видела их в своих воспоминаниях. Моих кошмарах. Его рука, схватившая мою руку. Две переплетенные змеи на его руке, державшей меня и заставлявшей прикасаться к нему.

Слишком запуганная, чтобы дать отпор.

Слишком слабая, чтобы победить.

Слишком забитая, чтобы хотя бы попытаться.

— Ты разве не рада видеть меня?

Нет. Слова застряли у меня в горле вперемешку со слезами. Я привыкла сдерживать их рядом с ним, чтобы не шуметь.

Я не ответила на его вопрос и увидела, как его улыбка стала тоньше, а выражение лица холоднее. Наконец он, казалось, понял, что я не рада его посещению. О чем он думал? Что я встречу его с распростертыми объятиями?

— Сага?

Забота в его голосе усилила мою дурноту: он не имел права беспокоиться обо мне. Алан сделал шаг вперед и потянулся ко мне. Его холодные влажные пальцы коснулись моей кожи, и это был сигнал, который был мне нужен. Я вышла из оцепенения и отступила назад, одновременно закрыв дверь, но Алан был быстрее. Он сунул в щель ногу. Дверь столкнулась с ней и со щелчком отскочила назад к стене. Алан поморщился от боли, но не издал ни звука. Он разъяренно посмотрел на меня и зашел в квартиру, в то время как я съежи­лась от его гнева и снова стала одиннадцатилетней девочкой, которая ожидала, что ее схватят.

— Как… как ты меня нашел?

Алан сделал шаг ближе.

— Твой шеф был так любезен, что дал мне твой адрес.

Я покачала головой. Это не могло быть правдой. Хотя на самом деле меня не должно было удивлять, что Алан нашел мой адрес. Вероятно, он представился Штрассе как офицер полиции Вильсон. Это делало большинство людей нервными и словоохотливыми.

— Ты не реагировала на мое последнее сообщение, — сказал Алан. В его голосе звучало обвинение. — А также на мои подар…