Не отпускай мою руку, ангел мой. Апокалипсис любви

Дома их встретила бабушка, лицо которой светилось надеждой. Она сидела за празднично накрытым столом. Но когда увидела их одних, то сразу все поняла и поникла. Стас холодно кивнул ей и сразу же прошел к себе, а Рава тяжело опустился на стул рядом с тещей.

— А где Лия? — робко спросила она зятя.

Рава тяжело вздохнул.

— Мама, — начал он с трудом подбирая слова. — Я не хотел вам говорить ничего о том, что между нами произошло. Его желваки заходили под скулами от напряжения и обуреваемых чувств. Он никак не мог выговорить эти слова.

— В общем у Лии другой мужчина и она беременна, — Рава замолчал и так сидел несколько минут. Теща тоже молчала, переваривая услышанное.

Затем она встала и подошла к нему. Обняла его за плечи и стала говорить.

— Зятек, дорогой, мы с тобой уже много лет, послушай меня. старую. Ты для меня как сын, как самый близкий человек. Ты вспомни вашу любовь. Вспомни Лию, которая бегала за тобой, переступая через мужа, через свою гордость, не слушая твою мать, меня. А ведь в нашем маленьком городке, где все всё знали, это было непросто. Подумай о ее чувствах когда она узнала про тебя и Вальку, когда ты увез ее с собой. Но ведь она ни разу не засомневалась в себе и в тебе. Почему ты трусливо сбежал, вместо того чтобы подойти и все выяснить?

Рава резко поднялся и вышел из комнаты. В это время зазвонил городской телефон. Тетя Зина подошла и взяла трубку. Звонила дочь Оля, в кои веки.

— Мама как ты, как твое здоровье, — голос ее слышался издалека.

— У нас беда Оленька, — тихо заплакала мать. — Лия ушла из дома, вроде как к другому и беременна от него.

— Господи, опять, — услышала злой голос дочери. — Как же она достала со своими хахалями. — Неужели не надоело. Этот-то чем не угодил? Ведь рвалась к нему, готова была на все, по колониям ездила.

Дочки давно не общались. С тех пор как Оля узнала о беременности сестры от Равы и о том, что она к нему ездила в колонию, уехала едва закончив школу в далекий Барнаул, где после горного техникума пропала со своим геологом на долгие годы. Лия после приезда в Москву пыталась наладить отношения, но та и слушать ее не хотела.

Чувствуя свою вину, не слушая дальше дочь, мать положила трубку и медленно пошла в свою комнату. Ей было жалко свою непутевую Лию, она подумала, что не должна была оставлять ее одну.

Глава 19. Смерть матери

— Ну что сынок позвонил Лие? — спросила утром за завтраком тетя Зина своего зятя.

Тот нахмурился, а Стас с удивлением посмотрел на отца.

— Я что-то пропустил, папа?

— Тебе никуда не надо? — в свою очередь спросил сына Рава.

— Уже бегу, надо сдать учебники в библиотеку, еще кое-куда заехать. Можно я машину возьму?

— Бери, только осторожнее будь.

— Хорошо отец, созвонимся позже.

— Пока бабуля.

Бабуля покивала ему головой, занятая своими мыслями.

— Ну так что, сынок, — снова поинтересовалась она у сидящего напротив зятя, когда внук ушел.

— Нет, не звонил и не буду.

— Почему? — испуганно, ослабевшим внезапно голосом спросила теща.

— А почему я должен всегда чувствовать свою вину? Почему ваша дочь не может сказать хоть два слова? Даже если она уже живет с другим, можно было позвонить, я же не чужой, она же как вы говорите любила меня так, что бегала за мной, поправ свою гордость. С чего вдруг вот так поступать со мной, как с вещью? Мы ведь пока еще муж и жена. И у меня тоже есть гордость, есть амбиции. В конце концов, я что все время должен оправдываться за то чего не сделал? Пожалуй, я действительно теперь задумаюсь, а так ли я себя правильно вел в отношении нее? Вот подумал и решил, что она может быть свободной и реализовывать себя в карьере, в личной жизни сколько ей вздумается. Не буду ей мешать. В свою очередь я тоже буду чувствовать себя свободным от каких-либо обязательств.

Он встал, но взглянув на состояние тещи дал заднего и с участием сказал:

— Вы идите отдыхайте, у вас вид совсем плохой. На самом деле у меня нет времени сейчас, но я конечно позвоню. Позже, обязательно. Не волнуйтесь. Я сейчас позову Розу, пусть она вас отведет в комнату.

В комнате тетя Зина попросила Розу принести ей телефон, а сама начала ковыряться в своих записях. Найдя что-то, взяла трубку и набрала номер.

— Это ты Петя? Ну здравствуй братец. — Я хорошо, а вот вы как там? — дальше она молча слушала, говорившего ей что-то, братишку.

— А где Лия? На работе? Что уже семь месяцев? И что молчали до сих пор? Ты то хоть мог позвонить сказать что-либо? Запретила? А от кого ребенок-то, хоть знаешь или тоже не сказала? — Говорит от мужа? Слава богу, я и не сомневалась. Она вздохнула и продолжила:

— Да, вот такие вот стали люди, жестокие и холодные. Не ценят ничего, все думают жизнь вечная. А она ведь пролетит так быстро, и не успеешь сказать нужных слов. Скажи ей, пусть приедет, хочу ее видеть. Немного мне осталось. Так и скажи.