Не отпускай мою руку, ангел мой. Апокалипсис любви

— Перестань винить во всем отца. Он только и делает, что исправляет твои ошибки. Ты снова хочешь устроить своему ребенку жизнь с отчимом?! Ты вообще о чем думаешь? Если это моя сестренка, — с нажимом подчеркнул сын, — чего ты стесняешься сказать об этом отцу? Или все же она не от него?

Лия с размаху залепила сыну пощечину. И тут же замерла от чувства вины. Стас посмотрел на нее, потер щеку рукой, но ничего не сказал.

— Я не ожидала от тебя такого. Ты не знаешь, что между нами произошло. Почему ты считаешь только меня виноватой? Разве твой отец, если бы захотел, не мог изменить ситуацию?

— Мы для этого и поехали к тебе, мама. А что мы увидели? Ты бы как поступила на нашем месте? А он тебя и сейчас готов простить, я вижу это. Я думаю, что ты должна все рассказать папе и перестать в нем видеть врага. Хотя бы ради меня и сестренки, помирись с ним.

Лия удивленно посмотрела на сына. Она и не заметила, что он стал взрослым.

— Я сделаю это сынок, не переживай.

Чтобы закончить этот разговор, спросила про Шамиля.

— Какой Шамиль, он давно сидит за убийство. Застрелил какого-то грузина, потом признался.

Лия остолбенела. И опустилась на кушетку.

— Как? Шамиль? Не может быть.

Господи, как она могла так грешить на мужа?!

Лия вспомнила, как Шамиль смотрел на нее восхищенным взглядом в машине. Как улыбался в последний раз, глядя на нее с первого этажа. Неужели он был влюблен в нее? Мальчишка! Зачем он это сделал?

— Мам, ты меня прости, но мне надо бежать.

Лия внимательно посмотрела на сына. Тот покраснел.

— У тебя есть девушка?

Стас замялся и ничего не ответил. Лия улыбнулась понимающе, обняла его и подтолкнула к выходу. Уже когда он был на выходе, окликнула:

— Сынок, а тетя Валя здесь часто бывает?

— Какая еще тетя Валя? А эта, которая с ним работала? Нет вообще не приходила. Они фирму поделили, и папа сейчас другим бизнесом занимается.

Он подбежал к ней, поцеловал: — Ты обещала рассказать все отцу, иначе я сам ему открою твою тайну. Ты уже решила какое имя будет у сестренки? — с радостью спросил он.

— Я хочу назвать ее Анной. Но, если вы захотите другое имя, я не буду возражать.

— Мне нравится, а папа согласен всегда с тобой. Мам, я очень хотел бы остаться, поддержать, но не могу, прости меня. Буду позже, дождись меня и мы вместе помянем бабулю.

— Ладно беги, я хочу отдохнуть, — устало сказала Лия, но ее глаза засветились надеждой.

Сколько всего произошло за несколько месяцев. Она не узнавала сына, который разговаривал с ней, как с провинившимся ребенком и полностью был на стороне отца.

Когда она потеряла своего любимого медвежонка? Даже не хочет делиться с ней сокровенным. Была бы жива мама, она бы поняла свою дочь. Как жить дальше без семьи, без мамы? А ведь она ехала, чтобы положить всему этому безумию конец, гордо рассказать о дочери, которая скоро появится на свет. Неужели уже ничего не будет? С этими мыслями она незаметно заснула.

Ей приснилась мать. Маленькая, сухонькая, вся в белом. Стоя на рельсах железной дороги, она тихо повторяла: «Доча, доча, бедная моя». Лия открыла глаза и попыталась вскочить, но от боли в животе снова села. На улице было темно. — Как же так, она проспала поминки? Она вспомнила сон, мать, и не выдержав заплакала. В это время вошел Рава.

Он сел рядом и погладил ее по плечу.

— Не плачь, тебе нельзя волноваться. Не вини себя, мы тоже все виноваты, что так небрежно себя вели по отношению к ней. Я в то утро наговорил ей много лишнего.

— Почему вы не разбудили меня? — вытирая слезы, спросила Лия.

— Ничего, тебе надо было отдохнуть. Мама тебя простит, — в его голосе звучала забота и нежность.

— Тогда я, пожалуй, поеду.

— Погоди, куда спешишь. Сначала поешь, тебе силы нужны. Переночуй.

— Хорошо, я поем, но после этого уеду.

— Ты не хочешь остаться?

— Нет. Я хочу вернуться, побыть одна. Мне нужно успокоиться. У меня там работа.

— Понятно. Быстро ты привыкла к новой жизни без нас. Ты ничего не хочешь мне сказать? — голос мужа дрогнул с надеждой.

— Будь счастлив, Рава. Я очень этого хочу. И побольше отдыхай. Мне Стасик сказал, что у тебя был сердечный приступ.

— Да, но я живучий, всех, наверное, переживу. Надеюсь, еще внуков понянчу! — как-то не очень уверенно улыбнулся он.

— Стас сказал, что Шамиль признался в убийстве Гоги? Прости меня, я грешила на тебя. Ты можешь мне дать адрес колонии, пошлю ему хотя бы посылку. Ведь это я втянула его во все это.

— Надеюсь ты не собираешься ехать к нему? — встревожился Рава.

Лия встала.

— С меня хватит и одного раза. Ладно, мне пора, — поднялась она с трудом, живот снова заходил ходуном. Ребенок как будто что-то чувствовал.

Муж встал тоже и подошел к ней.

— Давай поговорим, не уезжай так. Я готов тебя простить и принять.