Не отпускай (СИ)

— Влюбилась! — Лиза приложила ладошку к своему лбу. — Не пойму, почему сидишь здесь? Только десять часов — вечер! Такси вызови и поезжай! И до воскресенья не возвращайся!

За пять минут собралась, такси вызвала. Пирожков маминых в контейнер, чтобы не помялись, сложила. Ехала и мечтала о том, как Серёжа будет рад. То ли под влиянием разговора с Лизой, то ли просто момент такой наступил — так мне было хорошо, так радостно, что решила все-таки рассказать ему о беременности. А вдруг? Да, собственно, если и не понравится Сергею эта новость, я уже все решила — так ему и скажу. Преисполненная решительности я протопала по ступенькам на четвёртый этаж, не дожидаясь где-то застрявшего лифта.

Хотела позвонить, но вдруг дверь не заперта? Нажала на ручку — открыто. Прошла тихонько в прихожую. Прислушалась у порога — тишина, телевизор не работает. Но ведь открыто — значит, дома он! Разулась, не включая свет, шагнула дальше и наступила на чью-то, брошенную как попало, обувь. Женские босоножки на высоком каблуке? Ира вернулась? Я даже не расстроилась сначала. Подумала, что она могла снова приехать пожить к Сергею по старой памяти, так сказать.

Смущала только абсолютная тишина в квартире. Должны же они разговаривать друг с другом? Как поступить? Уехать домой — пусть сами со своими отношениями разбираются? Или пройти и посмотреть, что тут без меня происходит?

Но тут я подумала о том, что бы мне сказала сейчас моя дочь. Зная Лизу, я была уверена, что услышала бы от нее такую фразу: "Мама, за свое счастье нужно бороться!" И правда, Ира-то уже знает, что мы с ним встречаемся — значит, нужно пометить свою территорию! Даже в мыслях это звучало смешно. Поэтому, улыбаясь, как дура, я прошла дальше.

В зале никого не было. На маленьком журнальном столике — следы недавнего пиршества — тарелки с колбасой, моими котлетами вчерашними, помидорами и, почему-то, дорогими шоколадными конфетами. А еще — две пустые бутылки из-под водки и шампанского! Вот тут меня и охватили сомнения. Но теперь уже было поздно отступать, и я шагала в сторону спальни…

Дверь была прикрыта. Несколько секунд я простояла, не решаясь войти, как ребенок под кабинетом директора. Но потом протянула внезапно задрожавшую руку и толкнула дверь. Сразу на кровать посмотреть не смогла — уже знала, что именно там увижу! Глаза уставились на красное платье и черные кружевные трусики, лежащие на полу возле входа.

Как в замедленной съёмке подняла взгляд…. Мой красавчик Серёжа лежал на спине, раскинув в стороны руки, полностью одетый, с задранной футболкой и расстегнутым ремнем на джинсах… Ира, совершенно голая, примостилась сбоку — голова на его плече, рука лежит поперёк груди… Спят голубки…. Размечталась дурочка — ребенок, муж! С такими кобелями, как "мой" Сереженька в этом плане никаких вариантов.

Медленно повернулась и вышла из квартиры.

* * *

Нет, ну что за безобразие такое! Человек ранен, устал. В конце концов, столько дней не видел свою женщину — едь, на ночь глядя, на работу! Нет совести у нынешних избранников народных — пальцами щелкнут, любой прибежит и поклонится! Блядь, как же сдержаться и скандал в отделе не устроить? Так ехать не хотел! И полковник тоже хорош — обещал ведь мне двухнедельный отпуск, да и больничный никто не отменял!

Ехал злой до безобразия! В кабинете полковника сидел слуга народа — Стригунков, собственной персоной! Встал мне на встречу, левую руку мою потряс! Такой весь лощеный, вылизанный! В костюме дорогом, несмотря на ночное время — спит он в нем тоже?

Рассмотрев его в живую, понял, что чисто внешне он, действительно, красив. Не удивительно, что бабы к нему, как мухи на говно, слетаются!

— Сергей Николаевич, простите, что в такой поздний час выдернул вас из дома! Но разговор не терпит отлагательств! Уже сегодня нужно решить, как поступить с задержанными, потому что, сами знаете, завтра с утра — дело либо есть, и о нем нужно отчитаться, либо — его нет.

— Это разве я решаю? — ответил грубовато, но, честно говоря, от его слов был просто на взводе — вот-вот взорвусь!

Ничего, что я в рамках операции почти два месяца жизни своей потратил — в гостинице обшарпанной сидя? Опять же, меня чуть не убили! Вдруг бы эта ненормальная попала мне в сердце или голову? Да я на нее сам заяву накатаю — за покушение на сотрудника полиции при исполнении! А это, между прочим, на особо тяжкое потянет! По статье 317 УК РФ — вплоть до пожизненного!

Видимо, вся гамма моих чувств отражалась на лице, потому что Стригунков, пытаясь поймать мой взгляд, продолжал:

— Поймите, Сергей Николаевич, в нашей семье случилась беда — Алёна Коновалова, моя будущая теща, она… в общем, не в себе. Плохо у нее с головой — ей в тюрьму нельзя, ей лечиться нужно!

Да, ясно все! Должность у тебя высокая намечается — родственники с такой статьей — совсем не в тему! Тут либо на младшей Коноваловой вообще не женись, либо "тещу" будущую спасай!

— Я понимаю, — продолжал он. — Что это все — наши семейные, так сказать, проблемы! Но и вы меня поймите — вы же мужчина.