Не отпускаю (СИ)

Меня кидало из крайности в крайность, то я безумно хотела видеть Вадима, то люто ненавидела его, рисуя как он сейчас, возможно в эту самую минуту имеет других женщин. Но в последние три дня все это отошло на второй план, поскольку Вадик буквально пропал. Он не звонил и не отвечал на звонки. И я сгрызла все ногти в ожидании его звонка. Я готова была сама его убить за то, что заставляет меня так волноваться. На третий день я достала свою охрану. Пару молчаливых парней только разводили руками и говорили, что общаются только с начальником безопасности. Я потребовала у них телефон Савелия, но он был недоступен. Как оказалось, простить можно все, абсолютно все, тысячу женщин и измен, когда тому, кого ты любишь, грозит опасность.

— Мама, а как мы назовем сестренку? — спрашивает меня Кирилл, поедая любимый творожок с фруктами. Моя мама ушла на работу, отец поехал проведать в больницу своего друга. Мы завтракаем одни, на большой кухне моей родной квартиры в которой кажется за все годы моего отсутствия ничего не изменилось.

— Не знаю, малыш, я ещё не придумала, — отвечаю я, а сама вновь сверлю глазами телефон, в надежде, что Вадик позвонит.

— Папа сказал, что ему очень нравится имя Ева, но решать тебе, — как бы, между прочим, заявляет мне сын. — Когда звонил в прошлый раз, а ты не захотела с ним разговаривать и дала трубку мне, — хочется ответить сыну, что я дура. Почему я не поговорила с Вадимом? Может он хотел мне что-то сказать.

— Ева красивое имя, — глажу живот, чувствую шевеление моей доченьки. Моей Евочки.

— Мне тоже нравится. А ещё папа обещал купить щенка, как только мы приедем домой.

— А что еще говорил папа? Вы долго разговаривали.

— Он сказал передать тебе, что любит тебя, но я забыл, — виновато произносит Кирилл, а мне вновь хочется плакать. Черт, эта беременность меня доконает. Я и раньше была впечатлительной, но, чтобы до такой степени, никогда.

— А какую собаку ты хочешь? — перевожу тему, чтобы не разрыдаться. Ну как у Вадима это получается, за тысячу километров, даже не говоря со мной, разорвать мне сердце, которое тоскует без него.

— Овчарку. Папа говорил, что она будет меня охранять.

— Конечно будет, — киваю сыну, а сама вновь хватаюсь за телефон, набирая номер Вадима. Но уже ненавистный автоматический голос повторяет мне, что телефон отключен.

— Если с ним все хорошо, я сама убью его, — не замечаю, как проговариваю эти слова вслух, в каком-то отчаянье, кидая телефон на стол.

— Что?

— Ничего мой хороший. Иди поиграй в планшете. Но только часик, — Кирилл довольно улыбается и бежит в зал за своим планшетом. Допиваю свой чай, собираю со стола посуду, ставлю в раковину. В дверь стучат и это странно, поскольку у нас домофон. Но скорее всего это соседка, баба Маша. Она часто заходит, поскольку живет одна и ей одиноко. Женщина печет разные вкусности и приносит их нам, подкармливая Кирилла и меня как беременную женщину. Иду в прихожую и не задумываясь открываю дверь. Застываю не в силах пошевелиться, на пороге стоит Вадим. Как всегда идеален, слегка не брит, в брюках и белом свитере, который я дарила ему на новый год и коротком пальто. У него в ногах стоит большая корзина с лилиями, и этот гад улыбается, осматривая меня растерянную с ног до головы. А мне и плакать и смеяться охота, и одновременно убить его за то, что заставил меня волноваться и не отвечал на звонки.

— Я тебя убью! — бью его кулаком в грудь. — Почему ты не отвечал на мои звонки?! Я чуть с ума не сошла! — сама не замечаю, как кричу на весь подъезд. Вадим подталкивает меня в квартиру и закрывает за собой дверь. Молча ставит возле моих ног корзину с цветами, снимает пальто, продолжая улыбаться.

— Я тоже очень скучал, солнце, — произносит он и тянется к моим губам. Отворачиваюсь, скорее от злости на него и Вадик целует меня в щеку. Опускается вниз, садится передо мной на корточки, распахивает мой халат, оголяя живот.

— Моя малышка выросла, — шепчет в животик, аккуратно его поглаживая. И наша дочь пинает его в руку, реагируя на отца. — Ты это чувствуешь? — так восторженно спрашивает он, словно впервые ощущает толчки ребенка.

— Да, чувствую, — только не плачь, повторяю сама себе, быстро моргая. В данный момент пока Вадик водит губами по моему животу, и что-то тихо шепчет нашей дочери, мне хочется схватить его за плечи, долго трясти и кричать, зачем он это все сделал?! Ведь мы были счастливы вместе. Но скорее всю жизнь была счастлива только я, а Вадиму чего-то не хватало. Смотрю на него, не отрываясь, ощущая его теплые пальцы на животе, слушая, как он называет нашу дочь малышкой, его девочкой и доченькой.

— Я решила назвать нашу дочь Евой, — ловлю его реакцию, смотря как он улыбается мне в живот.

— Красивое имя, — ухмыляется Вадим. — Мне нравится.

— Я знаю, Кирилл тебя сдал. Но, по-моему, ты этого и хотел, — Вадим еще раз целует мой живот, запахивает халат и поднимается во весь рост.

— Почему так долго? — вопрос сам собой срывается с моих губ, которые я тут же закусываю, чтобы не сказать, как я безумно скучала.