Не отпускаю (СИ)

Потом, всю свою жизнь я буду прокручивать этот момент в голове. Я никогда не забуду этот день даже, если захочу, поскольку за все почти сорок лет я никогда не испытывал подобного ужаса. Он будет каждый раз напоминать мне о моих ошибках и разгульной жизни, которую я считал правильной. Никогда не верил в карму или кару небесную, а в этот день поверил. Я увидел как моя жена, почти падая на асфальт, выбежала из машины, а моего сына, зажимая рот рукой, тащил за собой в машину какой-то худощавый мужик в мешковатой куртке и шапке натянутой на лицо, так, что не разглядеть лица. Моя жена истошно кричала, пытаясь бежать за машиной. Я рванул к ним, расталкивая прохожих, которые с открытым ртом наблюдали за произошедшим, даже не пытаясь помочь. А дальше крик моей жены обрывается, она пошатывается, хватается за живот и облокачивается на капот. Все, что происходило дальше, в моей голове плыло черно-белыми кадрами с красными жуткими вспышками. Я почти добегаю до грязной старой БМВ, в которую запихали моего сына. Но машина с визгом срывается с места. Я впервые в жизни испытал самый настоящий ужас, который проносился волнами холодного пота по всему телу, заставляя вставать дыбом каждый волосок. С одной стороны, Полина, которая кричит, рыдая, оседая на пол держась за живот, а с другой машина, почти скрываясь из вида, увозя моего сына в неизвестном направлении. И мне кажется, я внутренне кричу во все горло. Богу, дьяволу, кому угодно, потому что выбора нет, и я не могу разорвать себя на части. Это не выбор, это гребаная мучительная смерть, которая пришла ко мне за грехи и громко, заливисто смеется надо мной, смотря, как я корчусь в агонии.

— Почему ты стоишь, поезжай за ним, верни мне сына! — истошно кричит мне Полина, срывая голос. К ней подбегает какая-то девушка, и она намеренно отходит от машины, освобождая мне путь.

— Вадим!!! — из последних сил кричит мне жена, делая выбор за меня. И я влетаю во внедорожник, завожу двигатель и срываюсь с места, в надежде догнать серый БМВ, на секунды оборачиваюсь, смотря, как моя жена оседает на асфальт, но к ней кто-то подбегает.

Полина

Темнота, поглощающая весь мир вокруг, это все что я помню. Никаких туннелей и видений, я ничего не помню, словно нырнула в черную дыру и она меня поглотила. Я потеряла счет времени и растворилась в пространстве. Полная дезориентация.

Темнота ещё не отступает, но ко мне возвращается слух. Я слышу монотонный пульсирующий писк. Хочу глубоко вдохнуть, но ничего не выходит, словно мне выдают кислород маленькими дозированными порциями, но мне мало. Я задыхаюсь. Тело ватное, будто не мое, не могу пошевелиться. Сил нет совсем, даже на то, чтобы открыть глаза. Все что я могу, это только слышать противный писк и медленно дышать. Черная дыра вновь поглощает меня. Я не хочу снова проваливаться в бездну, цепляясь за писк, который становится тише, но сил бороться с собой нет…

— Открываем глаза. Полина, вы меня слышите? Приходим в себя, — делаю глубокий вдох, услышав грубый и хриплый голос мужчины. Дышать по-прежнему трудно, даже больно, но я глотаю воздух как сумасшедшая, пытаясь надышаться. Хочу открыть глаза, но не могу, словно ослепла. Чертова темнота не хочет меня отпускать. Во рту сухость, невыносимо хочется пить.

— Полина, — глухой голос мужчины не оставляет в покое.

— Я.… я…, - язык не слушается, не могу связать и двух слов. — Хочу… пить…

— Пить пока нельзя, — щурюсь от яркого режущего света, пытаясь сфокусировать взгляд. Перед глазами плывет, но я вижу взрослого большого мужчину в голубом медицинском костюме. Мужчина улыбается, смотря на меня.

— Где я? — мне кажется, что я спрашиваю внятно, но похоже мужчина меня не понимает, он продолжает улыбаться.

— Как вы себя чувствуете. Вы хорошо меня видите?

— Где я? — пытаюсь сказать громче, но все равно мямлю…

— Все хорошо, вы в больнице. После потери сознания, вам сделали кесарево сечение. Ваша малышка в инкубаторе для новорожденных. Но для семимесячного ребенка ваша крошка довольно большая, кило восемьсот. Но все хорошо. И не таких выхаживали, — совершенно спокойно сообщает мне врач и на меня словно лавиной обрушивается вся реальность.