Не отрекайся от меня (СИ)

- Вот глупый, что ты говоришь такое... - Эрби подозрительно всхлипнул и схватил меня в объятия. - Как же я рад!

- Дай... - у меня из глаз тоже бежали слезы, - дай посмотреть на тебя...

Я отстранился и смотрел, одновременно гладя пальцами по его лицу. Лоб и брови, щеки и губы, - все так знакомо и одновременно ново. Я видел брата в первый раз, - цвет его глаз и волос, милую ямочку на щеке, розовое ушко с изящной золотой серьгой, длинные пальцы и... кольцо на безымянном?

- Братик, ты обручен? Выходишь замуж? Неужели за того бродягу?

В глазах его мелькнула боль. Я что-то ляпнул невпопад?

- Я расскажу тебе, попозже, ладно? Ты только-только начинаешь новую жизнь, так что не все сразу. В коридоре ждут твои приемные родители. Доктор, ведь Кэйси может их принять?

- Конечно, - улыбнулся врач. - Зайду к тебе попозже, Кэйси.

- Эрбиль, а папа? Папа не пришел навестить меня в такой важный день?

- Давай сначала примем Ольфена и Клайда. Они так волновались за тебя, - он говорил со мной, как с маленьким ребенком, и я почувствовал неясную тревогу. Наверно, папа снова вляпался в какую-то историю или связался с подозрительным альфой, вот брат и не желает омрачать мне радостный день рассказом о его новых безумствах.

- Да, хорошо, я подожду, когда ты сам расскажешь мне, как обещал...

***

Я узнал правду только через пять дней, когда выписался из больницы. Эрбиль привез меня к себе домой, заботливо усадил в кресло и пошел на кухню варить кофе. Пока он занимался кофеваркой, я оглядел его квартиру. Мне тоже все здесь было внове, но не потому, что прежде я не видел обстановку, просто сегодня у него действительно все было по-другому. И - никаких следов бродяги, о котором говорил мне папа. Эрби его прогнал? Или он сам ушел от него, и потому брат был таким унылым и расстроенным в те дни, когда мы с ним рассорились из-за того несчастного случая?

- Кэй, я не знаю, как начать, - нерешительно сказал Эрбиль, придвигая ко мне чашку, - так что скажу как есть, хоть это мне и нелегко. Наш папа, он... я не хочу оправдывать его, он жил, ни на кого не оглядываясь, жил так, как считал правильным. Не все поймут его, да он и не пытался быть понятым, просто иначе он не мог. Теперь я это осознал, когда сам испытал похожие чувства. Однако речь сейчас не обо мне...

- Что-то случилось, Эрбиль?

- За два дня до твоей операции папу нашли мертвым в одном из бедных домов городской окраины, - тяжело вздохнув, тихо сказал брат. - Рядом с ним лежал пожилой альфа, он скончался на два дня раньше, чем папа. Полиция вызвала меня на опознание, они же отдали мне найденное на месте самоубийства папы письмо, адресованное мне. В нем папа объяснял причину своего поступка и завещал тебе свои глаза.

- Так вот в чем была причина столь поспешной операции, - ошеломленно выдохнул я, чувствуя, как перехватывает дыхание и больно сжимается сердце. - Но почему же он решил уйти из жизни?

- Тот пожилой мужчина, это мой родной отец, которого я никогда не видел. Папа солгал мне, сказав, что его давно нет на этом свете, - глухим от волнения голосом сказал Эрбиль. - Он любил его всю жизнь и все ему простил, несмотря на то, что тот его предал. Через несколько лет после того... несчастного случая, в котором погиб твой отец, а ты потерял зрение, папа случайно встретил своего любимого, который был в бедственном положении и серьезно болен. Он не сумел оставить его без помощи и, посчитав, что я уже достаточно взрослый и смогу позаботиться о нас двоих, ушел от нас и посвятил себя заботам о больном. Все эти подозрительные альфы и его сомнительный образ жизни были направлены на то, чтобы выжить и раздобыть денег на лечение моего отца.

- Но почему ты говоришь, что испытал похожие чувства? Тоже выходишь замуж за того, кого не любишь? Но почему же так? Где тот, любимый, Эрбиль? Что-то с ним случилось?

- Я обещал, что расскажу, и обещание сдержу. Но не сегодня, ладно? Мне слишком тяжело об этом говорить. Давай, братик, попьем кофе и помолчим, почтив память нашего отца. Его глаза позволили тебе стать зрячим, я верю, папа очень рад на небесах. Он этим искупил свою вину не только перед тобой, а перед нами обоими.

***

Эрбиль не сказал брату и половины правды, слишком уж личным было прощальное письмо отца, адресованное именно ему, а не им обоим. Оказывается отец знал о его жизни гораздо больше, чем он предполагал, считая, что старику нет до них с братом никакого дела. Но он откуда-то все знал, больше того, - переживал, желая сыну счастья и хорошего супруга.

"Я был для вас плохим отцом, поэтому мне не приходится просить о понимании моих поступков, а уж тем более надеяться, что ты простишь меня, Эрбиль, - так начиналось длинное письмо отца. - Но я безумно взволновался за тебя, когда узнал, что твоя жизнь стала пугающе напоминать мою.