Как-то путешествовал, Auschwiz[12] видал,Горькую историю гид мне рассказал:Встреча бывших узников в лагере была —Драма «Иисуса» вдруг из их уст всплыла…Иисус в том крае родился и жил,До нацистов пастве искренне служил.А когда фашисты стали люд губить,Думал Божьим словом совесть пробудить!Но душевный отклик пастырь не нашёл —В клетку к пастве брошен – в вечность отошёл!С болью в сердце слушал – чуть не зарыдал,Будто весь тот ужас сам переживал!Очень утомился – в Божий храм пошёл —Господу молился; вроде в транс вошел…Ужаснулся – Auschwiz горестных времён!«Я парю над лагерем» как живой фантом!Будто… в явь проникнул, в шоке, чуть дыша,В трепете и гневе вся моя душа!Вокруг кучи тлена: кости и тела,И визжит над бездной «адская пила»!Смрад стоит над лагерем, трубы все дымят —«Братьев» жарят нелюди в печах, как цыплят!Вездесущий бизнес процветает там:«Добывают» злато – не хватает ям!Газовые камеры сутками шипят —«Черти высшей расы… сотворяют ад»!..За версту от лагеря городок в цвету:Воспевать бы в радости жизнь и красоту;Вечерами грустно соловей поёт —Неспроста, наверно, ведь война идёт…Увидал священника – бургомистра ждёт,Вразумляет «Ариев» – в мир любви зовёт!Тут же арестован, отдан под надзор —До утра посажен в «келью» под запор.…Иисуса в лагерь поутру вели —Сущие вандалы, что ни говори!Гневно издевались над святым отцом —Он дрожал всем телом, постарел лицом…Тот, что понаглее, звался «лютый Джон» —Вырос на Бродвее, внешне – Аполлон…Очень уж ругался – крайне раздражён,Был он непомерно сам в себя влюблён!Тучного фашиста звали «грязный Смит» —Пьян был как сапожник и давно не брит…Тяжело ворочал пошлым языком,Всё толкал страдальца в спину кулаком!Оба распалились, желчью истекли,На отца святого гнусности несли:«Ты не высшей расы, ты – Иуды сын!Где же твоя паства? Ты совсем один!Не имеешь денег – жалок и убог,Не Любовь – Маммона[13] в нашем мире бог!»Когда он, споткнувшись, падал на асфальт,К нему обратился… «сладострастный альт»:«Иисус, я рядом, я могу помочь…Вместе униженья сможем превозмочь!Хочешь славы, власти? Ты… презреешь твердь!..Дай мне твою руку и в меня поверь!» —Говорил невидимый хищный сатана,И стекала горькая, липкая слюна!Иисус отпрянул, загляделся ввысь…Бросил супостату: «Господу молись!»«Зря ты так упрямишься, – молвил сатана. —Твоя паства алчности, низости полна!Все они продажны, завистью больны,Ненавидят братьев – отвратительны!!!Если кто от жажды в иной мир идёт,«Ближний», наслаждаясь, пьёт и рядом льёт!Многим людям в радость обжираться там,Где и корки хлеба нет голодным ртам!Им приятно видеть слёзы нищеты,Набивая вволю бренны животы!Мера эгоизма так в них велика,Что Христос смирился с нею на века!..»Иисус ответствовал: «Тебе не виднаВ человеке светлая его сторона!Есть в нём искра Божия – разум и любовь!Через покаяние с Богом будем вновь!..»Иисуса подняли грубо, сапогомПодтолкнули, врезали по спине прутом!И попить не дали, радуясь, секли,И опять погнали – в лагерь привели…В лагере недолго маяться пришлось:Паству в «душегубке» встретить довелось —Прояснились лица полумертвецов,Преклонились чинно пред святым отцом.Плач, молитвы, возгласы раздавались там —Прилагал знамение к ссохшимся устам…Дьявол незаметно в камеру вошёл,С Иисусом нервно разговор завёл:«Ты взываешь к небу? Оглянись назад —Одно дело… вера, а другое – яд!»И представил сразу, как бы наяву,Звездопад религий, фанатизм, борьбу!..