Читаем Не отворачивайся полностью

Не отворачивайся

— Конечно, — ответила мама после непродолжительного молчания, — поезжай к ним сейчас.

— Как Итан?

— Недавно уложила. Прямо на диване. Боюсь заставлять его переходить в другую комнату: разгуляется, потом не успокоишь. Мы тоже скоро ложимся. А ты звони, хорошо?

— Обязательно. И вы тоже.

Прежде чем убрать телефон, я поразмышлял, не позвонить ли детективу Дакуэрту: спросить, почему решил дать объявление с фотографией Джан сейчас, — но я уже ехал по Рочестеру и нужно было сосредоточиться на предстоящей встрече с родителями Джан. Вообще-то после всего, что я о них слышал, встреча не обещала ничего хорошего. Но она была мне нужна. Я не собирался ни в чем их обвинять, лишь спросить о Джан, на всякий случай. Может, она у них была? Или звонила?

На Линкольн-авеню я выехал после полуночи. Редкие уличные фонари, в домах все окна темные, хотя это была ночь с субботы на воскресенье. Наверное, на этой улице жили пожилые люди. Я остановился рядом с уже знакомым домом. На подъездной дорожке стоял «олдсмобил». В доме темно, только горит лампочка над входной дверью. Я выключил двигатель и посидел немного в машине. Неужели Джан сейчас находится в доме? Если это так, то невозможно представить, как тут встретили дочь и что заставило ее остаться здесь на ночь.

— Ну что ж, давай, — сказал я себе и вышел из автомобиля.

Дверцу закрыл как можно тише. Зачем будить соседей? Приблизился к дому, поднялся на пустую веранду. Поискал звонок — он находился справа на дверной раме. Нажал. В доме по-прежнему было тихо. По крайней мере звонка я не слышал. Бросил взгляд на почтовый ящик на стене с надписью «Рекламные листки не класть». Может, они отключают на ночь дверной звонок? Или он у них сломан? Я нажал кнопку во второй раз. И опять тишина. Потянул на себя металлическую входную дверь, и она подалась. За ней была еще дверь и рядом — потускневший медный дверной молоток. Я стукнул пять раз — будто прозвучало пять ружейных выстрелов. Тут не только Ричлеры, а все соседи поднимутся.

Поскольку свет в доме не зажегся, я постучал снова. Собирался сделать это в третий раз, и наконец на лестнице включили свет. Появился Хорас Ричлер в пижаме. Волосы растрепаны.

— Кто там?

— Мистер Ричлер, — произнес я достаточно громко, чтобы он услышал меня через дверь. — Мне нужно с вами поговорить.

— Кто это, черт возьми? Вы знаете, который час? У меня, между прочим, есть ружье.

Я подумал, а не держит ли он сейчас его в руках.

— Меня зовут Дэвид Харвуд. Пожалуйста, откройте, мне очень нужно с вами поговорить. По важному делу.

По лестнице спустилась Греттен Ричлер. Под халатом — ночная рубашка, волосы растрепаны.

— Какому делу? — спросила она.

— Насчет Джан, — ответил я.

После этих слов Хорас Ричлер отодвинул засов — наверное, чтобы убедиться, что не ослышался, — и приоткрыл дверь.

— В чем дело, черт возьми?

Рядом, прижавшись к нему, стояла жена, совсем непохожая на алкоголичку.

— Мистер и миссис Ричлер, извините, что разбудил, — проговорил я, волнуясь. — Но к этому меня подвигла острая необходимость.

— Кто вы? — спросила Греттен высоким подрагивающим голосом.

— Меня зовут Дэвид Харвуд. Я муж Джан.

Они смотрели на меня, застыв в недоумении.

— Я приехал из Промис-Фоллз, потому что Джан пропала и я пытаюсь ее найти. Решил заглянуть к вам, а вдруг она у вас?

Ричлеры по-прежнему остолбенело смотрели на меня. Лицо Хораса побагровело.

— Вы явно ошиблись адресом, мистер, — процедил он. — Убирайтесь отсюда.

— Но я вас очень прошу, — настаивал я, — скажите только, была она здесь или нет. Я знаю, между вами было не все гладко. Знаю, что вы не общались с дочерью многие годы. Но Джан пропала и я очень беспокоюсь, не случилось ли с ней чего-либо ужасного.

Лицо Хораса Ричлера покраснело еще сильнее. Он сжал кулаки.

— Я не знаю, кто вы такой и какую, черт возьми, затеяли игру, но клянусь Богом: если вы немедленно отсюда не уберетесь, я прострелю вам башку.

Я не сдавался:

— Скажите хотя бы: вы Хорас и Греттен Ричлер и вашу дочь зовут Джан?

— Все правильно, — тихо произнесла Греттен.

— Моя дочь умерла, — проговорил Хорас сквозь стиснутые зубы.

Его слова оглушили меня, будто я получил по голове удар дубиной. Значит, случилось ужасное и я опоздал.

— Боже, когда? Когда это произошло?

— Очень давно.

Я перевел дух. Значит, он не о том. Я понял, что имел в виду Хорас: между ними и дочерью все связи порваны и она вроде как для них умерла.

— Я знаю, мистер Ричлер, что, возможно, вы считаете, будто для вас дочь умерла. Но все же прошу мне помочь.

— Вы не поняли, — прошептала Греттен, сдерживая слезы. — Она действительно умерла.