Не папа для моего малыша

Киваю, провожая женщину грустным взглядом. Очень надеюсь, что мой малыш не пострадал при падении — меня беспокоит только это, потому что я чувствую себя абсолютно нормально.

Глава 14

Марина

*****

Рёв мотоцикла раздаётся совсем рядом с домом, и я осознаю, что мой спаситель повёз врача назад, в соседнюю деревню. Странно, что он так и не зашёл в дом, хотя, возможно, это лишь для того, чтобы не смущать меня?

Пожилая хозяйка дома возвращается с улицы, держа в руках бидон ярко-красного цвета, и с удовлетворением улыбается, проводя сухонькими ладошками по накрахмаленному переднику:

— Ну и славно, что всё обошлось.

— Ой, мне так неловко, что я вас потревожила.

— Да перестань. Люди должны помогать друг другу. Я вот сейчас лепёшки испеку, и Саша вернётся, поужинает. Время-то позднее.

Оглядываюсь, садясь на кровати:

— А туалет у вас где?

— Так на улице. Где ж ему ещё быть? Сама дойдёшь, али помочь?

— Дойду.

Сползаю с древней кровати, которую я не припомню со времён своего пребывания в детском доме, и она, громко скрипнув панцирной сеткой, сотрясается подо мной. Анна Евментьевна подаёт мне моё пальто, и участливо качает головой, ощупывая мою фигуру осторожным взглядом:

— Худенькая такая, одни косточки.

— Да нет, я всегда так выгляжу.

— Плохо очень. Женщина должна быть пышной. Тогда и забеременеет и родит легко.

Сердце зашлось в бешеном ритме, но я старательно продолжаю удерживать на губах спокойную улыбку. Следует ли рассказать Анне Евментьевне, что я уже беременна?

Нет, подожду пока.

— Калоши одень, а то, неровен час, поскользнёшься на плитке! Я недавно только грядки полила, скользко.

— Хорошо.

Смущённо улыбаясь, я накидываю на плечи пальто, тут же ощущая обволакивающий запах своих духов, которые напоминают мне о прошлой жизни, и рву на себя тяжелую деревянную дверь. Женщина бормочет мне в спину, продолжая сокрушённо качать головой.

— Выйдешь и налево, там фонарь висит!

Осторожно ступая ногами, обутыми в резиновые калоши вызывающе-красного цвета по выщербленной плитке, я вываливаюсь на улицу. Ноздри сами собой начинают активно вдыхать тёплый вечерний воздух, и я понимаю, что давно я не дышала таким насыщенным кислородом.

В Москве совершенно другой воздух — затхлый и пресный, загаженный автомобильными выхлопами и выбросами заводов. Здесь же, наоборот — чистейше — свежий, где единственный транспорт на всю деревню, по всей видимости, старый мотоцикл моего спасителя.

Может, и хорошо, что я оказалась здесь?

Для сына будет полезен деревенский воздух.

Дохожу до узкого деревенского туалета, сколоченного из досок, и аккуратно выдвигаю шпингалет, обозревая тёмное пространство. Тусклый фонарь только усугубляет увиденное — в полутьме клозет кажется каким-то зловещим, и меня передёргивает от накатившегося озноба.

Но, делать нечего.

Быстро шагаю в полутьму, задирая ночнушку и блаженно прикрываю глаза — если не смотреть по сторонам, то можно представить, что я сижу сейчас на своём удобном унитазе, в своём недавно отремонтированном фиалкового цвета, санузле.

Рёв мотоцикла раздаётся где-то вдалеке, и я понимаю, что таинственный сын Анны Евментьевны, с которым я так ещё и не пообщалась, наконец-то возвращается.

Быстро натягиваю трусы и опускаю ночнушку вниз, выбегая из деревенского туалета. Хороша же я буду, если он застукает меня в своём клозете, раскорячившись над зловонной дырой.

Туалет — не лучшее место для знакомства с мужчиной. А мне просто необходимо поблагодарить его за всё. И расспросить, наконец, что произошло.

Грохот мотоцикла усиливается, и я поспешно закрываю дверь клозета, щёлкая шпингалетом.

Уф, успела.

Старенький Харлей подъезжает к дощатому забору, и мотор послушно затихает, доставляя своего хозяина в целости и сохранности. Напряжение отчего-то нарастает и я, смущённо улыбаясь, одёргиваю подол ночнушки.

Интересно, как я выгляжу?

Ловлю себя на мысли, что я хочу произвести на своего спасителя самое приятное впечатление, хотя понимаю, что он, конечно же, видел меня в самом ужасном виде — промокшую и беззащитную.

Калитка распахивается, и в вечернем сумраке я вижу очертания высокого мускулистого мужчины, одетого в синюю куртку. В душе начинает ворочаться какой-то ледяной комок, и я открываю рот, оглядывая вошедшего. Если бы я увидела сейчас перед собой разъярённого льва, я бы не была так напугана.

Пытаюсь дышать, но лёгкие не слушаются, а из горла вырывается, то ли хрип, то ли стон — Даниил стоит передо мной, растягивая на красивом лице добродушную улыбку.

О, Боже.

Он снова меня нашёл!

— Помогите!

Истошный крик, наконец, вырывается из моего измученного горла, и я припускаю бегом к дому, старательно семеня калошами по выщербленной плитке. В мозгу бьют маленькие молоточки, и я ускоряюсь — если Даня здесь, то не только мне сейчас грозит опасность, но и Анне Евментьевне — за то, что приютила меня у себя.

— Подожди!

Мужчина окрикивает меня, но я больше не буду оборачиваться, чтобы не терять сокровенное время. Нашёл дуру!