Не пара для Его Светлейшества (СИ)

Инквизиторы же переглянулись, потянули носом — но в деревне пахло лишь навозом, немытыми телами и влажной древесиной — и отправились в сторону небольшого домика. Хижины даже. Аккуратной… но неуютной какой-то. Тревожной. Здесь все было устроено так, чтобы незваным гостям сделалось нехорошо.

Острые камни внезапно впиваются в казалось бы крепкую подошву сапог. Потревоженные летучие мыши верещат, бьют крыльями, в волосы вцепляются. Чуть замешкался — поцарапают и покусают. В единственной комнатке дурманящий запах трав. И голова тяжелая сразу становится, так и хочется прилечь и отдохнуть… прям на этом полу земляном… пачкая белоснежные плащи…

— Котелок! — шипит один и тут же действует. Переворачивает дурно пахнущее зелье, тушит слабые угли. Дышать становится легче. Но он уже не может остановиться. Они не могут. Громят все что есть в этом домике, переворачивают. Ищут следы…

— Ритуал надо сделать, — шумно дышит один. — Найти ее надо… или их.

— Уничтожить, — шипит второй. Прочие подтверждают, подхватывают разливающееся в воздухе безумие. И робкий голос самого молодого, что ведь не доказано ничего, что ничего не сделано, тонет в потребности усмирить проявление иной магии.

— Ведьмы же, — рычит заводила, — Они всегда виноваты. Даже если не в том, за что их ловят — в другом значит. Вот увидишь…

Увидеть оказывается сложно.

Спрятались. Ушли петлями, мороком — так не каждый дикий зверь уйдет. Уж сколько ни учили пресветлые заклинаний, сколько ни запоминали уловки представителей иных общин, сколько ни тренировались на мечах и луках — никак не могли разобрать, в каком искать направлении. И Солнце уже просили помочь, и Свет, и лес. Прислушивались, принюхивались, следы считать пытались — все попусту.

Один только инквизитор не участвует в этих попытках, смотрит то вверх, то руки складывает сложными фигурами, присвистывает и шепчет… Добивается своего.

На выставленную руку в кожаной грубой перчатке садится сокол. Клекочет. Ластится вроде даже, и тут же хищно голову поворачивает, клюв раскрывает…

Дорогу показывает.

Долго инквизиторы по лесу бродили. То одну тропу найдут — потеряют. То магию чужеродную почувствуют — и упустят. То сокол помогает — то сам ошибается.

А потом зверье на них пошло. Как подговорил кто. И уничтожать не щадя не хотелось — к зверям у инквизиторов самое что ни на есть замечательное отношение. Потому уходили, избегали бойни. И снова путались.

— Тш-ш, — сказал вдруг один и все замерли. Вгляделись сквозь Тьму. Инквизиторы уже тяжело дышали и плащи их, прежде белевшие в сумерках, несмотря на все заговоры потрепались и испачкались. Растворились грязью в окружающей темноте.

— Чувствую их, — произнес все тот же голос. И молодые мужчины неспешно, опасаясь хрустнуть хоть веточкой, не дыша почти обогнули небольшой холм и спрятались за толстыми стволами деревьев.

Ведьмы.

Красивые.

Молодые.

Поют…

Никто не произнес вслух — подумали. Засмотрелись. На костры по сторонам поляны, на пятерых девиц в черном с распущенными волосами. Они двигались странно… Нет. Завораживающе. Каждый жест, каждый шаг — потрясающая своей простотой и красотой эстетика. Будто вписанная в природу, в шепот листвы, в Луну, благосклонно взирающую на деятельность своих дочерей…

Двигались и напевали в такт, раскачивая этот мир в огромной колыбели, усыпляя и пестуя…

Инквизиторы едва там же не повалились. Но один или двое успели схватиться за свой орденский знак — меч, объятый пламенем. Очень острый меч: проколешь палец и прийти в себя помогает.

И тогда только увидели они пентаграмму из вспоротой земли, присыпанной золой. А посреди этой пентаграммы — молодой парень. Мальчишка. Лежит недвижимо, полураздетый, на груди — белая тряпка в каких-то пятнах, по концам пентаграммы — травы дымятся.

— Ритуал…

— Кровавый…

— Жертвоприношение…

— Жестокое…

— Уничтожай ведьм!

Порывом ветра пронеслось между инквизиторами в один момент. И вот они уже на поляне, выдергивают мечи. И сталь звенит, искры во все стороны — ведьмы не только заклинаниями вооружены оказались, но и палашами, и метлами, и крепким словом.

Не так просто взять их. Захватить. Уничтожить. Сжечь.

Свет не проходил сквозь Тьму. И сталь инквизиторская не крепче ведьмовской.

Вот один уже лежит, второй в беспамятстве… А ведьмы, впятером, будто новый слаженный танец танцуют. Боевой. Истребительный. Неуловимый в своей скорости.

И приходится давить количеством. Брать в кольцо. Сети накидывать сверкающие, жечь землю под их ногами и деревья… Только чтобы усмирить, задержать. Чтобы больше…

Не волновали.

***

— Закончили!

Громкий, жесткий возглас магистра Вайтли прорывается сквозь завесу игры, и мы все замираем. Ну как, все… Кто-то продолжает двигаться и нападать, в глазах — чуть ли не безумие. Но тех уже усмиряют старшие инквизиторы.

Я мельком ведьмочек оглядываю и вздыхаю с облегчением. Во-первых, не поранились. Мы, конечно, пока инквизиторов ждали, успели раз десять невидимые доспехи себе сделать, поесть, поболтать, отдохнуть… Но все же, мало ли как их могли задеть в пылу битвы.