( Не) пара для вампира (СИ)

Пока Элиот придерживал волосы и плечи маркизы, я заставил её вывернуться наизнанку. У человека, вращавшегося в обществе моделей и элитных проституток с их бесконечными диетами из синтетических наркотиков и крепкого алкоголя, печальный опыт вытаскивания с того света имелся.

К счастью, вампиры не принимали пищу в привычном человеку понимании, а вот то, что не пили воду, оказалось очень некстати. Процессу избавления от яда помогло бы.

Николь давилась чужой кровью и очень страдала. Когда несчастная вампиресса смогла давиться уже только воздухом, мы с Элиотом умыли её и усадили, бережно прислонив спиной к ванной, чтобы дать точку опоры.

Маркиза сидела, как сломанная кукла, раскинув в стороны руки и ноги, глядя перед собой отсутствующим взглядом. К счастью, от крови вампира сосуды не чернели, как при контакте с серебром, но выглядела бессмертная очень болезненно, хоть и перестала биться в конвульсиях.

Мы с Элиотом перевели дух и во все глаза глядели друг на друга не в силах поверить, что за фокус провернули. И особенно в то, что, благодаря дьявольскому везению, он, кажется, сработал.

Хотелось верить, что смертельная угроза миновала, но апатичное состояние девушки смахивало на начало летаргии, а значит, расслабляться не стоило.

— Элиот… — запнулся, подбирая слова. — Ты ведь догадываешься, о чем я вынужден тебя просить?

Юноша сглотнул и кивнул.

Я мог бы внушить или приказать ему, но слуга спас мою жизнь, а затем жизнь моей любимой женщины, и я ощущал себя в неоплатном долгу.

Тем паршивее чувствовал себя, когда самоотверженный блондин расстегнул манжет, оголяя запястье, взял с тумбы бритву и, зажмурившись, сделал надрез.

Поскольку Николь норовила сорваться в беспамятство, отпаивать её кровью тоже пришлось вдвоём, как маленького ребёнка. Я придерживал голову пострадавшей маркизы, а слуга вливал в посиневшие губы свою кровь, дорожкой бежавшую по руке.

— Граф?.. — протянул Элиот, и я не сразу понял, что тяжело дышу, борясь с усиливающейся жаждой.

Выцепил в гладком лезвии бритвенного станка отражение горящих потусторонним светом синих глаз. Вот опять! Выглядит жутко даже по меркам вампиров, а ведь они, вернее, мы умеем нагонять страх.

— Я справлюсь, — кивнул другу, чтобы продолжал.

Жизнь и благополучие возлюбленной для меня важнее голода.

Не то чтобы Элиот мне не доверял, но после произошедшего с Равией всё поглядывал краем глаза, не потеряю ли контроль, не наброшусь ли.

Чтобы не нервировать и без того слабеющего парня, подложил под голову вампирессы стопку полотенец и отошёл к противоположной стене. Вообще говоря, для вампира это не преграда, но смертные мыслят другими категориями, помню по себе.

К счастью, Николь вернулась в сознание и отвлекла внимание на себя, вцепившись в запястье юноши клыками. Донор вскрикнул, но руки не отнял, а когда маркиза нехотя отпустила беднягу, державшегося на ватных ногах и чистом упрямстве, зажал рану тканью, которую я протянул ему.

Поблагодарив друга за помощь, отпустил его к лекарям, велев никому не рассказывать о произошедшем. Враги подобрались вплотную, так что никому в особняке Сен Клэр больше нельзя доверять.

Подняв слабо протестующую вампирессу на руки, перенёс в кровать и уложил под одеяло, возблагодарив всех богов Дракарда, что по воле случая мне достался честный и преданный слуга.

Глава 12

На рассвете Николь сморил сон.

Стараясь не разбудить, снял с бессмертной платье, оставив её в нижней сорочке, и сложил его в кресло. Смерть как не хотелось оставлять её одну после второго покушения подряд, но голод становился навязчивым, и я боялся того, что мог натворить на поводу у зверя.

Первым делом вспомнил о незнакомке, которая принесла в спальню злосчастный поднос. Так уж вышло, что я фотограф и не забываю лица, поэтому отправился на поиски темноволосой девчонки с родинкой над уголком губ.

В её интересах, чтобы я никогда её не нашёл.

Увы, служанку уже ничто не способно было заинтересовать, поскольку я обнаружил её на пустующей кухне с перерезанным горлом.

Не удивился мгновенной расплате — участники и свидетели опасных заговоров долго не живут — однако испытал разочарование при виде залитого алой жидкостью пола. Пустая трата ресурса, мёртвая кровь теряла свою ценность.

Тело требовало горячей, бьющейся в каждой жилке молодой крови. После случившегося в спальне церемониал с чашками и бокалами я предаю анафеме. Отныне моим сосудом будут только живые люди.

Задержавшийся по незаконченным делам крепкий мужчина встретился за поворотом коридора. Он так боялся меня, что зверю захотелось поиграть, загнать жертву в угол, напиться ужасом раньше, чем чужой жизнью.

Урезонив истинную суть, внушил слуге безразличие и спокойствие и впился в шею. Кровь хлынула в рот, и я с трудом сдержался, чтобы не застонать от удовольствия.

Как мне этого не хватало!

Мысли прояснились, в тело вернулись тепло и силы, но я ощущал моральную усталость и желал вернуться к Николь, которую боялся оставлять без присмотра.