( Не) пара для вампирессы (СИ)

— С ней всё будет в порядке? — чтобы скрыть замешательство, я приблизился к Дженне, присел на краешек дивана.

Девушка была бледна, но в остальном казалась мирно спящей. Судя по довольному выражению лица, сны ей снились самые сладкие. То и дело вздох чередовался с шёпотом чужого имени.

— Она зовёт тебя во сне. Вот значит как? Одним соблазн и волнующие воспоминания, а другим острую боль и горечь предательства…

— Более чем. Выспится, поест и ничего не вспомнит. Ранки затянутся за несколько часов — дети ночи не оставляют следов. Тебе бы тоже стоило снять повязку, быстрее заживёт, — посоветовала собеседница, а я не без удивления поглядел на неё.

Дети ночи? Довольно поэтично.

Меня поражало, как много она знала о вампирах и как мало — о себе.

— Прости, Марк, — смутившись, пожала плечами наяда, вновь становясь робкой и уязвимой, несмотря на то что четверть часа назад раскрылась как уверенная в себе искусительница.

Да кто же она такая на самом деле, чёрт побери?!

— Тебе не повезло: я была истощена, и у меня не осталось сил на чары. Так что тебе пришлось вкусить горькую прозу жизни. Вампир и его жертва вовсе не любовники, а зверь и добыча. Любовь — это из другой области, пусть мы и можем насылать на смертных нечто вроде сексуального притяжения.

— Чары? — удивился я, одним резким движением отдирая пластырь с шеи и ощупывая место укуса. Кожа и правда удивительно быстро регенерировала, покрываясь сухой корочкой. Слепящая боль отступила.

Пометка: настоящие вампиры — хитрые предусмотрительные твари, которые не палятся характерными точками на шее, а напротив, заживляют их неким таинственным, неясным образом. Впрочем, не перечесть всего, что оставалось для меня неясным.

Николь заговорщицки улыбнулась и прошлась по залу, остановилась у окон, давая понять, что разговор закончен. Как и то, что не все тайны её рода могут быть раскрыты перед смертным.

Глава 4

Знаете то чувство, когда спал всего несколько часов и чувствуешь себя до смерти усталым, но просыпаешься, как идиот, в несусветную рань и заснуть больше не можешь?

Я знаю и ненавижу. Именно в таком чумном состоянии я подорвался на следующее утро, словно предчувствуя пожар или какой другой коллапс.

В студии царила тишина. Дженна спала на диване, сжавшись калачиком под пледом, которым я укрыл её. Ну дитя и дитя, а проснётся и уже через час станет соблазнительной львицей и роковой покорительницей сердец.

Николь дремала в кресле, откинув голову назад и рассыпав по его спинке необычные снежные локоны. Когда я засыпал, она ещё бродила по квартире. Небо только начинало светлеть, и девушка казалась бодрой и невозмутимой.

Воспользовавшись тем, что ни одна из представительниц прекрасного (и опасного) пола не претендовала на кровать, я видел сладкие сны в своей постели до той злополучной минуты, когда мозг решил ни с того ни с сего начать бить тревогу.

И, как выяснилось, совершенно напрасно. Голова казалась тяжеленной, как кирпич. Зевая и протирая глаза, я прошёлся по залу. Когда сознание подгрузилось и наконец поспело за поднявшимся телом, догадался пойти в душ и освежиться. Холодная вода помогла взбодриться, и из ванной я вышел почти человеком.

Так что кружка чёрного кофе — и я в порядке!

Проходя мимо высоких окон, я на минуту задержался, раздумывая, что покоробило меня. Мысли отказывались собираться во что-нибудь мало-мальски осознанное. В воображении я пнул мозг ногой, как ленивого неповоротливого зверя, и велел ему начать работать. И тут меня осенило: шторы.

Плотные светонепроницаемые шторы были задёрнуты, чего я сроду не делал, потому что растащить тяжёлое полотно в стороны — это умучиться. По уровню приложенных усилий и сожжённых калорий можно приравнять к утренней гимнастике. А физическую активность я предпочитаю к вечеру.

Апартаменты окутывал полумрак, на что я обратил внимание спустя добрых полчаса после пробуждения. Всё-таки недосып мне противопоказан: становлюсь злым, рассеянным и чёрт его знает каким ещё. Снова зевнув так, что чуть не свернул себе челюсть, я подошёл к панорамным окнам и с силой отдёрнул одну из портьер.

Ожидал увидеть унылое пасмурное октябрьское утро, но к большому удивлению, город встречал новый день ясным голубым небом, отражавшимся в стёклах небоскрёбов, и яркими солнечными лучами, скользившими по фасадам, как золотая пыль.

Ничто так не красило Манополис, как невесомый свет солнца, и настроение поднялось на пару пунктов. Я взглянул на умные часы. Тяжело жить в мире, где всё такое умное, а вот ты как-то не очень. Без десяти семь. Перед первой съёмкой у меня в запасе не меньше часа.

Разъезды начнутся во второй половине дня, а первую я проведу в Лоско-сити, так что закладывать время на дорогу пока не имеет смысла. Что ж, могу тянуть кофе, как какая-нибудь ванильная блондинка, думать о вечном и читать новости в смартфоне.