Не первое лирическое отступление от правил

В общем, я поехал на охоту к своим друзьям в Белоруссию — там есть совершенно дивные места. Мы приехали на берег озера уже к вечеру и поставили лагерь. Был самый разгар бабьего лета, вечер выдался тишайший, и я решил пойти в ночь — меня вообще в такие моменты охватывает детское нетерпение. Ночная охота отличается тем, что в руке у тебя фонарь. Поскольку во второй руке у тебя ружье, а третьей руки природой не предусмотрено, это делает ночную охоту несколько более сложной, но и более интересной. Я быстро оделся, мой минский товарищ дал мне свой фонарь — большой, тяжелый и, как я понимаю, дорогущий, — и я ушел в воду. Это любимый момент охоты — занавес поднимается, и дальше в любую секунду возможно все. Ночь была темной и абсолютно безветренной — тишина, черная поверхность озера как стекло, и только иногда плюхнет где-то невидимая рыба. Я, стараясь не шуметь, продрался сквозь камыш к открытой воде — дальше начиналась глубина — включил фонарь и тихо поплыл вдоль кромки. Мелкая рыба ночью, как правило, спит — окуньки и щурята развешаны в зарослях водорослей, как елочные игрушки, — крупная охотится. Я тоже крупная рыба, я вышел на тропу. Вперед!

Минут через сорок я чуть не влетел в браконьерскую сеть — она стояла перпендикулярно кромке камыша и уходила в темноту. Меня спасло то, что плыл я очень медленно. Сеть была из тоненькой прозрачной лески — еле поблескивала в луче света, и заметить ее было трудно. Поблагодарив Всевышнего и сделав в голове отметку — тут вот у нас сеть, — я обогнул ее большим полукругом и двинулся дальше. Еще минут через пятнадцать я подбил большого угря — килограмма на два: он проплывал прямо подо мной, я выстрелил наудачу и попал. Те, кто помнит, как выглядит угорь — длинная и довольно тонкая тварь, — понимают, что это был удачный выстрел. Следующие пятнадцать минут я отчаянно пытался переместить угря с гарпуна на кукан и понял, что это невозможно — невероятно сильная и скользкая гадина крутилась на гарпуне, кусалась, и я боялся упустить ее и остаться без добычи. В общем, я решил плыть обратно, держа фонарь, ружье и гарпун с угрем в руках. К тому же вода оказалась холоднее, чем я предполагал, и я начал подмерзать. Я развернулся и поплыл обратно — уже быстро. И через некоторое время, повторяя про себя: «Где-то тут должна быть сеть», я въехал в нее на полном ходу.

Невидимая, но на редкость прочная леска облепила меня, как паутина муху, и любое мое движение только усугубляло ситуацию — это я понял сразу. Угорь, решив, что это его последний шанс, забился с новой силой, запутывая меня окончательно. Я вспомнил рассказ Астафьева «Царь-рыба», и на минуту мне стало смешно. Потом смех прошел. Нож у охотника располагается в ножнах на левой голени, но ни подтянуть ногу к руке, ни дотянуться рукой до ноги я не мог — не хватало каких-то сантиметров. Видимо, тех же сантиметров не хватало для того, чтобы ноги хотя бы кончиками ласт уперлись в дно — я болтался в сети, и вытягивать голову вверх, чтобы глотнуть воздуха через трубку, с каждым разом становилось труднее. В этот момент я совершил непростительную ошибку — я расстегнул пояс с грузами, надеясь от него освободиться — и восемь килограммов свинца повисли у меня на ногах. Через минуту я понял, что начал прихлебывать воду. Это очень плохо — когда с каждым вдохом начинаешь прихлебывать воду. Больше и больше.

Интересно, что голова все это время работала спокойно и приоритеты в ней были расставлены четко: бросить фонарь? Нельзя — чужой и очень дорогой. Бросить ружье с угрем? Да вы с ума сошли — любимое ружье и такая добыча! Сам я со своей еще достаточно молодой жизнью располагался в этой иерархии на третьем месте — и никаких вопросов на тот момент это не вызывало. В общем, еще минут через тридцать мне удалось непостижимым образом стряхнуть ласту с левой ноги, после чего я подтянул вверх колено, достал наконец нож и изрубил чертову сеть в клочья. После чего, отдышавшись и даже не пытаясь найти утонувшую ласту, я двинулся в сторону дома, прижимая к груди притихшего угря, любимое ружье и чужой дорогой фонарь. Вы когда-нибудь пробовали плыть по прямой в полной темноте и с одной ластой на правой ноге? Это практически невозможно. Обратная дорога заняла, наверно, часа два.

Ну что вам еще сказать? На берегу мы много смеялись: что подумает браконьер, найдя в остатках сети ласту Макаревича, — ушел? Из угря сделали шашлык (это безумно вкусно, потом расскажу, как это готовится) и употребили его с водкой. А потом рассвело, и мы пошли на охоту.

Вот такая история. Ах, вы не про эту сеть? Вы про всемирную?

Моя старая Москва