Не плачь

В общем, когда она на ночь вместо книги о том, как сделать меня счастливой, принялась опять перечитывать свои каракули, мы с отцом уже решили, что ее тетрадки с нами навсегда. Но на следующее утро мама встала раньше всех и совершенно спокойно и, главное, собственными руками отнесла тетрадки на помойку. Почти все. Только одну оставила на память. Она ее довольно быстро куда-то припрятала, но я всё равно успела подсмотреть, что это была тетрадка по истории за восьмой класс. И что историей она была исписана только наполовину, а с другого конца шла переписка с соседом по парте.

Я сразу поняла: там что-то интересненькое. Вряд ли маму так интересовали всякие сражения и революции, что она из любви к истории решила сохранить школьную тетрадку. Поэтому я, как папа скажет, «положила на нее глаз» и решила добраться до маминой тайны во что бы то ни стало. Но сначала времени не было. А потом мама спохватилась и перепрятала тетрадку. Пока что я ее не нашла. Пока что.

Я знаю, что чужую переписку читать нельзя. Но, во-первых, это мама, а не чужой. То есть – часть истории семьи. Во-вторых, я же не кардинал Франции. Интриги плести не буду. Бескорыстно прочитаю и никому не скажу. В-третьих, всё это было так давно, что как будто и не о моей маме речь, а о какой-то незнакомой девочке из книжки.

Просто у меня такой характер: если я что решу, сопротивление бесполезно. Решила прочитать – прочитаю. Решила за три месяца каникул забыть Олега – забуду. Наверное.

Но в самом конце пятого урока ко мне на парту прилетела записка. Оглянулась – все сидят с каменными лицами, смотрят на доску. Ну и ладно. Разворачиваю. Читаю.

А-а-а! Это от него! «Приходи после уроков под лестницу у спортзала».

3

До меня даже не дошло, что я обещала пойти домой с Евой.

До меня уже вообще ничего не доходило до конца классного часа. Вроде бы раздавали списки летнего чтения, вручали грамоты отличникам (не мне), что-то обсуждали… Я сидела бесчувственная, как облако тумана.

Звонок прозвенел – девчонки бросились обниматься с нашей классной, прощаться до осени. А я – в туалет.

Я не очень люблю крутиться перед зеркалом, но тут просто такой случай… Внешность у меня дурацкая. Но если сделать волосы немного назад – вроде ничего. Или лучше набок? И еще у меня где-то завалялся блеск для губ. И волосы все-таки назад. Ну и всё. Пошла. Я же этого так хотела.

У нас теперь в школе ввели схему движения. По правой лестнице мы спускаемся, по левой – поднимаемся. Чтобы попасть в спортзал, нужно сначала спуститься по правой лестнице, потом через вестибюль с гардеробом перейти на левую сторону и еще спуститься – спортзал у нас в подвале.

Пойти по правилам – значит наверняка встретить кого-то из наших и спалиться. И тогда возникает законный вопрос: зачем Юля Кравцова, которая ненавидит физру, маниакально лезет в зал сразу после звонка на каникулы? План может сорваться в самом начале. Поэтому я не стала заморачиваться с правилами и проскакала по левой лестнице через две ступеньки. Общее время забега – пятьдесят три секунды. Жалко, меня сейчас не видит наш физрук Михаил Арташесович.

На первом этаже я почувствовала себя как в приемной у зубного. Сбежать? Просто возьму сейчас и уйду домой – и всё, ничего не произойдет. А потом за три месяца как-нибудь забудется… Я правда этого хотела? И главное, чего – этого?

Я всё еще тяжело дышала после пробежки по запрещенной лестнице. Так не годится. Олег может решить, что я к нему бежала.

– Кравцова! Ты чего там торчишь?

Паша Иванов. Совершенно спокойно спускается по неправильной лестнице! Так можно было?

– Ничего, – отвечаю как можно равнодушнее. – Еву жду.

И тут вспоминаю про эту Еву и про то, что она, скорее всего, ждет меня у выхода! Последняя здравая мысль мелькнула и спряталась. И я пошла вниз.

Он был уже там. Олег. Тоже, наверное, ходит по той лестнице, которая наверх. Одна я, как самая умная…

Стоим, молчим.

Потом он говорит:

– Юля!

И опять молчит.

Я уже позеленела вся, а он говорит:

– Сейчас всё объясню.

Молчит, молчит… Надо что-то сказать! Но что именно? Руки мокрые! Гадость! Надо было в туалете не только краситься! И волосы набок все-таки!

И тут как гром небесный:

– Просто ты мне очень нравишься!

И смотрит. Странно как-то. Немного нагло. СЛИШКОМ смотрит.

– А я тебе нравлюсь?

Теперь точно надо что-то сказать. Я сжала свои мокрые ладошки в кулаки и просипела:

– Т-т-та-а-а…

В переводе на человеческий – «да».

Он обрадовался:

– Точно?

– Та-а-а…

– Классно!

И как-то потянулся в мою сторону. Меня это привело в ужас. Я вдруг почувствовала слой блеска на своих губах. И отъехала от надвигающегося Олега, сколько могла. Он тоже дал задний ход. И спрашивает как ни в чем не бывало:

– Ты летом куда?

– Я?

– Да. Поедешь куда-нибудь?

– Пока не знаю. Наверное, в деревню пошлют.

– Здорово. А я пока в городе. Могли бы вместе погулять…

– Да? А где?

– Знаешь крышу станции метро «ЦСКА»? Мы сейчас там тусуемся. Там круто.

Интересно, кто эти «мы»?

– Я спрошу у мамы. Может, мы не сразу уедем!

– Спроси! Хотя, знаешь…