Не плачь, Джульетта! [Феллини]

В спектакле можно дать домашнюю сцену: Джульетта и Федерико в своей Римской квартире. Никаких декоративных излишеств. Диван, кофейный столик. Перед Джульеттой стакан сока. В руках спицы. На столе разбросаны фломастеры, листки, Федерико постоянно что–то чертит, рисует, во время рассказа. Джульетта вяжет.

Федерико: — Оставь свой шарфик. Ты все время мелькаешь спицами у меня перед глазами!

Джульетта: — Это жилет для старушки Кончелии, той, что сидит у вас в будке и проверяет пропуска. Там же страшные сквозняки.

Федерико: — Оставь спицы в покое, мне надо, что бы ты внимательно слушала.

Джульетта: — Вязанье помогает мне сосредоточится. Я же не прошу, что бы ты прекратил все время что–то рисовать! (под его гневным взглядом откладывает спицы, послушно кладет руки на стол) — Готова, вся внимание.

Федерико:начинает с раздражением: — Некий не очень молодой человек, назовем его Гвидо Ансельми, приезжает на водный курорт слега подлечиться. У него не ладиться работа, он запутался с женой и любовницами. И вообще — все осточертело! Осточертело и баста!

Джульетта: — Бывает, милый. Но зато потом, словно фурункул прорывается — такой фейерверк!

Федерико: — Гвидо Ансельми слоняется по курорту и словно подводит итог: вспоминает, размышляет, фантазирует… И все постепенно складывается. Понимаешь? Складывается в единый портрет, как мозаика. Портрет человеческого существа в разных измерениях… Фильм должен раскрыть всю вселенную, которую представляет из себя человек. Рассмотреть героя со всех сторон, показать его плотскую жизнь, жизнь чувств, мечтаний, воспоминаний, предчувствий. Показать так, что бы из хаотического, противоречивого, путанного возникло бы человеческое существо во всей своей сложности.

Джульетта: — Вы же все основательно продумали и обговорили с Тулио Пинелли, Бруннело Ронди и Энио Флайяно. Сценарий сложился. Но я же вижу: тебя что–то мучает, что–то мешает. В чем дело, ФеФе?

Федерико: — Мои соавторы отлично меня понимают и чувствуют фильм. Иногда мне кажется, что можно приступать к работе. Порой даже появляется такое ощущение, что фильм готов, даже снят. Быть может, потому, что это мои личные воспоминания. Мои фантазии… Все лично мое… А иногда все от меня ускользает. Запутывается, кажется никому ненужным, как и вся моя жизнь. И главное, я никак не пойму — кто он — мой герой?

Джульетта (смотрит его зарисовки): — Великолепные физиономии! Это, вероятно, иллюзионист. А вот и Епископ! А эта тяжеловеска… Сарагина? Ну, тогда Толстуха. Конечно же — Толстуха. На маленьком курорте Гвидо встречает разных людей. И, разумеется, туда же приезжает его постоянная Любовница.

Федерико: — Если ты намекаешь на мои отношения с Сарой…Боже, как ты ошибаешься! Клянусь памятью моей матери! Причем здесь любовница? Ты ж знаешь, меня, как художника, притягивают экзотические типажи. Яркая, жгучая самка, почти животное и при этом — такая милая наивность. В сущности, она дитя…

Джульетта: — Ты рассказывал, как увидал ее в кафе и сам подсел к ней.

Федерико: — Разумеется сам! Я всегда ищу необычных персонажей.

Джульетта (смеется сквозь слезы) — Как тогда, в 43 ты искал меня. (Пожимает его руку) — Ладно, ладно, просто я люблю пустить слезу. Особенно, когда вспоминаю молодость. Я была так странно счастлива и так несчастна. Ты почти сразу стал заводить интрижки с девицами, приходившими к нам на вечеринки. Ночи просиживал в редакции или монтажной. Успевал при этом «отметиться» со всеми куколками. И тут же все мне выкладывал: выковывал из меня друга, доверенное лицо.

Федерико: — Жену. Умную, верную, преданную. Именно потому, что знал наверняка — это все проходные эпизоды, игра гормонов. Спутницей всей моей жизни, моей судьбой можешь быть только ты, Джульетта.

Джульетта: — Знаю, милый. Мне страшно повезло. Ой, как же мне повезло… Ладно, рассказывай о своем Гвидо…

Федерико: — Представь…Курорт. Гвидо с женой сидят за столиком кафе. Она накануне приехала к нему в это местечко и поняла, что напрасно — там уже прогуливалась Любовница. У Гвидо и его жены натянутое выражение лица, говорят они вполголоса, чувствуется, что через силу, напряжение нарастает. Маленький оркестрик играет вальс…

Далее идет сцена, почти полностью повторяющая эпизод сценария «8,5», но вместо Гвидо и его жены Луизы сценку разыгрывают сам Феллини и Джульета. Любовница Карла предстает в образе подлинной многолетней любовницы Феллини — Толстухи.)