Не плачь, Тарзан!

Глядя на его затылок, я поняла: что-то не так. И когда он шепотом стал препираться с водителем, мне стало ясно, что в кошельке было пусто. В конце концов он крикнул мне:

— Слышь, старушка, у тебя мелочи не найдется?

В очереди у него за спиной послышалось нетерпеливое ворчание.

Это был один из самых унизительных эпизодов, в которых я когда-либо принимала участие, — как для меня, так и для Кенни. В очереди я заметила родителей своих учеников, они с интересом разглядывали нашу компанию. Мне пришлось объяснить Кенни, что даже если у меня найдутся деньги на автобусные билеты для всех нас, то на вход в зоопарк у меня точно не хватит, а значит, и в автобус садиться незачем. И тогда мы стали выбираться оттуда со всем своим барахлом, чтобы по дороге проглотить отпущенные вполголоса комментарии. Автобус сорвался с места, а Кенни стоял на остановке и обиженно таращился ему вслед. Затем он что-то пробормотал о срочной встрече и заспешил в сторону парка. А мы наконец-то устроили свой пикник на детской площадке и просидели там до тех пор, пока не пошел дождь — удержать под дождем четверых детей невозможно. Зато Йенни успела поспать хотя бы пару часов.

Не повезло нам с Йенни. А может быть, в прошлой жизни мы с ней чего-нибудь натворили и теперь искупаем вину.

Эх, вот бы Кенни переродился в мать-одиночку, которой придется терпеть мужа-алкоголика!

«Это я, Красная Шапочка»

Раньше со мной такого никогда не случалось, я только в книжках об этом читал. Пища потеряла свой вкус, простыни в кровати стали слишком теплыми и мятыми. Я то и дело встречаю ее в городе, но, присмотревшись, вижу, что это вовсе не она. Мне везде мерещатся ее дети — хотя в этом-то как раз ничего странного нет, все дети друг на друга похожи. Что один, что другой…

Иногда я хожу к ней в гости. Она мне не радуется, но и не сердится. Только однажды она попросила меня уйти. Мы, как обычно, смотрели телевизор в напрасном ожидании, что дети уснут. Они напоминали маленьких зверьков, которые чувствуют, что мы хотим поскорее остаться одни, и именно поэтому не теряют бдительности и караулят нас до последнего, пока не упадут от усталости. Как только Мариана пыталась перенести их в детскую, они тотчас просыпались и вскакивали с дивана как ни в чем не бывало. В конце концов, она попросила меня уйти, — может быть, тогда они угомонятся.

Но в один прекрасный вечер ее старания увенчались успехом. Она лежала в детской и читала им вслух. Вскоре оттуда послышалось похрапывание. Я тихонько заглянул в дверь. Храпела Мариана… Но и дети тоже не отставали, они спали в обнимку с плюшевыми игрушками, засунув в рот пальцы. Я решил немного подождать, а потом прокрасться в комнату и разбудить ее.

Вдруг я понял, что зверски проголодался. Не успел пообедать, потому что в тот день мы работали над проектом, который ускользал от нас к конкурентам. Я вошел на крошечную кухню и открыл холодильник. Полакомиться там было особенно нечем — хорошей хозяйкой Мариану не назовешь, но кусочек затвердевшего сыра, помидор и пару ломтиков ветчины я все же нашел. Порывшись в ее небогатых запасах, я отыскал половинку белого хлебца и банку горчицы. Над раковиной стоял ростер, весело напевая, я соорудил себе из этих находок пару отменных горячих бутербродов: ветчина, сыр, помидор, горчица — кладем в ростер и ждем, пока по бокам заскворчит сыр и запахнет пиццей. Сейчас бы бутылочку пива, но в холодильнике нашлось только молоко. Проглотив весь пакет, я уселся перед телевизором. Я почувствовал себя таким домовитым, почти настоящим хозяином.

Вдруг в дверях показалась Мариана, которая уставилась на меня, вытаращив глаза. Здесь явно было что-то не так.

— Приятного аппетита! — сказала она голосом, от которого лампочки чуть не полопались.

— Спасибо… — удивленно ответил я. Что могло так вывести ее из себя?

— А ты знаешь, что у нас будет на завтрак? — спросила она неожиданно игривым тоном.

— Не знаю… — неуверенно сказал я.

— Горчица! Мы позавтракаем горчицей, потому что это единственное, что ты не доел. А запивать будем водой!

— Но…

Мариана вздохнула и села в другом конце комнаты.

— Я понимаю, ты не хотел сделать ничего дурного. Ты просто самовлюбленный эгоист! — сказала она уже более дружелюбно. — Половинка хлебца, ветчина и сыр — это все, что у нас было на завтрак. Белла любит помидоры. Не говоря уж о молоке, которое мы добавляем в хлопья. Придется нам есть хлопья всухомятку. А вот на что мы намажем горчицу, я пока не придумала. Может быть, на картошку? По-моему, кроме картошки, у нас ничего не осталось.

После этого случая я стал приходить к ним с корзинами разносолов. Наверно, Мариана не успевает купить продукты, когда забирает детей из садика. Я приносил большие корзины с экзотическими фруктами, разными конфитюрами, свежим хлебом, деликатесными сырами, сардинами и длинными батонами салями. Первый раз корзина была обернута целлофаном, на котором красовалась пышная розочка. Мариана рассмеялась и сказала, что надо меня почаще ругать, это приносит неплохие плоды.