Не плачь, Тарзан!

Еще я приготовила салат из капусты — ничего особенного, но ведь в него можно добавить апельсин и изюм. Разумеется, Янне сказал, что это самое вкусное блюдо из всего, что он ел за последнее время. Странно, особенно если вспомнить, откуда он только что вернулся. Он привез отменную «Риоху» и мороженое. Ему нравилось, что дети называют его мороженщиком, в последнее время он всегда приносил его с собой.

Билли явно считал Янне специалистом по всем вопросам, за столом он наклонился к нему и торжественно спросил:

— А Бог сидит на небе или летает над землей?

— Летает! — не моргнув глазом сказал Янне. — Ему ведь надо за всеми присматривать.

Билли задумчиво кивнул. Он наверняка так и думал.

Белле не нравилось оставаться в стороне, когда Билли задавал вопросы, поэтому она спросила:

— Слушай… мороженщик, а жираф правда такой большой, каким может вырасти?

— В каком смысле?.. — начал было Янне, но заметил, что Белла тотчас наморщила лоб, — видимо, ей тоже хотелось простого и ясного ответа. Она не из тех, кто задает глупые вопросы.

— Большинство жирафов такие большие, какими в конце концов вырастают, — быстро ответил он. — За исключением самых маленьких. Хороший вопрос!

Белла удовлетворенно кивнула. Янне неплохо разбирается в том, что происходит в их маленьких черепушках, если учесть, что дети ему совершенно не интересны. Неудивительно, ведь он к ним ближе по возрасту… Нет, что за глупости! Он моложе меня всего на пять лет.

В тот вечер мне не пришлось читать «Тайну четырнадцати крыс». Дети объелись свиными ребрами так, что ходить не могли, а затем впихнули в себя по «Тоблерону», которые Янне купил в самолете.

Позвонила Йенни и без передышки стала тараторить про Зорро. Они наконец-то решили встретиться! Он живет в другом городе, но приезжает сюда по делам, и завтра вечером они идут в ресторан, — конечно, если я соглашусь посидеть с Калле и Габби.

Я подавила тяжкий вздох и пообещала взять их к себе на ночь. А потом проговорилась, что у меня в гостях Янне. Йенни пришла в восторг и тут же стала планировать, как мы все вместе будем отмечать Рождество. Мороженщик, Зорро и мы с четырьмя детьми! Поежившись, я напомнила, что с Зорро она пока не знакома в реальной жизни, а на дворе еще только сентябрь. Но Йенни неисправимый оптимист, после каждого удара она весело вскакивает, как китайский болванчик. Это бесценное качество, хотя каждый год она снова и снова наступает на одни и те же грабли.

Янне остался на ночь, как будто это было в порядке вещей. Мы не сходили с ума от страсти, как в тот раз на балконе, зато неплохо провели время за изучением всевозможных изгибов и впадин. Все бы ничего, но через пару часов мы оба уснули — понять не могу, как такое случилось!

Посреди ночи в комнату прокралась Белла. Наверно, она долго стояла, глядя на мужчину, который лежал рядом со мной на животе, накрыв подушкой голову. Я проснулась оттого, что она прыгнула ему на спину с радостным криком:

— Папа! Папа вернулся!

Янне спросонья перевернулся. Мгновение они смотрели друг на друга, потом Белла закричала. Пришел сонный Билли, который, услышав Беллу, тоже начал рыдать. Я выскочила из постели нагишом — я всегда спала без ночной рубашки. Отвела детей в детскую и прочитала «Четырнадцать крыс» по крайней мере четырнадцать раз, пока всхлипывания окончательно не стихли. Когда я читала книжку в седьмой раз, то услышала, как Янне вызывает по телефону такси, затем из-за двери тихонько показалась его рука, помахавшая мне. Теперь-то он точно никогда не вернется.

«Папа за стеклом»

Мама все читала и читала. Наверно, мороженщик заколдовал ее, ведь рядом с ней лежал папа, и вдруг он превратился в мороженщика! А Билли вообще ничего не понимает, он спрашивает, можно ли ему поспать вместе с ними! Ночью мне приснилось, будто мы с папой сидим у нас в садике в разных комнатах — я в игровой, а он в комнате творчества.

Он что-то говорит мне, а я не слышу через стекло. Ты что, не видишь, ведь это медведь, говорит Тина. Я смотрю и вижу, что у него правда шерсть везде растет. Я испугалась, убежала, села на трехколесный велосипед и поехала изо всех сил. А по дороге шел папа, он шел прямо передо мной, и я ехала изо всех сил, но кругом были лужи. А дальше я не помню. Утром мороженщика уже не было, а я сказала, что не пойду в садик, потому что вспомнила свой сон. Мама заплакала и сказала, что если мы не пойдем в садик, то злой дядя из школы сделает так, что больше она не сможет зарабатывать деньги и тогда нам будет нечего есть. Тогда Билли заревел и сказал, что хочет есть. И мы пошли.

«Как два пушистых зверька»