Не плачь

Все, кроме Эстер. Она съездила в центр переработки и заключила договор. Купила несколько контейнеров для раздельного сбора мусора – на собственные деньги, нужно добавить – и выставила их за домом и возле прачечной. Потом она расклеила объявления, в которых подробно указывалось, что куда нужно выбрасывать и что будет с планетой, если не перерабатывать мусор: переполненные действующие свалки, потребность создавать новые. Она призывала соседей к «трем П: понижению уровня потребления, повторному использованию упаковки, переработке». Она предложила награду для того жильца, который окажется лучшим в новом начинании (сразу скажу: награду заслужила не я). И в отличие от Нэнси, которая, по сути, ничего не сделала, Эстер добилась полного успеха. Мы рьяно взялись сортировать мусор.

Именно Эстер приучила меня питаться более здоровой пищей. Позже она убедила меня сменить профессию. Как-то раз я обмолвилась, что ненавижу свою работу, и Эстер тут же принялась решать мои проблемы. При этом ее нельзя назвать деспотом; она не давила на меня и ни к чему не принуждала. Просто очень тактично сообщила, что мне лучше быть учительницей младших классов, а не прозябать в референтах. Услышав ее слова, я расхохоталась: мне стать учительницей?! Ее предложение вначале показалось мне совершенно нелепым. И все же Эстер убедила меня попробовать. После того как я стала помогать ей на «часе чтения» в книжном магазине, она уговорила меня поступить на программу подготовки учителей начальной школы. «Ты хорошо ладишь с детьми, – сказала она, – и потом, не хочешь ведь ты вечно оставаться на своей жуткой работе? Куин, ты заслуживаешь лучшего». – «Мне мозгов не хватит для того, чтобы быть учительницей», – ответила я. Дело было после «Часа чтения»; я помогла какой-то кудрявой малышке выбрать книжку с картинками «про принцесс». Нет, я не стала работать в книжном магазине, просто довольно часто присутствовала на «Часе чтения» и познакомилась с некоторыми детишками. Да, я люблю сказки, хотя стесняюсь в этом признаться, но еще больше мне нравилась сопричастность к миру Эстер. До нее у меня никогда не было такой подруги. Я считала Эстер почти сестрой – и любила ее гораздо больше своей родной сестры.

«Ты ведь умнее четырехлетнего ребенка, правда?» – спросила тогда Эстер, и я пожала плечами. Как же я надеялась, что в самом деле умнее четырехлетки! «У тебя все получится», – подбадривала она. Через неделю я разыскала в Интернете информацию о программах подготовки учителей в Чикаго, и Эстер взялась подготовить меня к вступительному тесту по английскому языку и литературе, чтению, письму и математике. Тест можно сдавать не больше пяти раз. В первый раз я провалилась. Эстер помогает мне готовиться; она клянется, что в следующий раз я обязательно поступлю. Мы справимся, говорила она. Мы – Эстер и я. Она мне уже раз двадцать повторила, что к такому тесту нельзя готовиться в одиночку. Мы команда, Эстер и я. Вот ее слова.

Еще один пример ответственности Эстер: как-то я упомянула о том, что хотела бы больше заниматься спортом, чтобы оставаться в форме. Пусть я не толстуха, но и худышкой меня не назовешь. Эстер миниатюрна, а я нет. Втайне я виню в высоком росте и широкой кости моих мифологических прародительниц-амазонок. Чаще всего я вспоминаю о своих габаритах, когда делаю покупки онлайн. Я получаю свитер или юбку гораздо большего размера за те же деньги – на них идет куда больше ткани, чем, например, на юбочку для низкорослых женщин, а цена та же. Как говорится, кто-то теряет, а кто-то находит!

И все же я не молодею, как, кстати, и не уменьшаюсь в размерах! Как-то я совершила ошибку – а может, и наоборот, признавшись Эстер в своих опасениях. Эстер тут же составила фитнес-план для себя и для меня. Она не заядлая спортсменка, но бегает от случая к случаю. Нет, она не участвует в марафонских забегах, но способна продержаться милю-другую. Этим мы и занялись. Эстер обычно поднимала меня с постели рано утром – задолго до рассвета, и мы бежали по одному и тому же маршруту, по Кларк к Фостер. Потом мы перебегали улицу под Лейк-Шор-Драйв и оказывались на так называемой Озерной тропе, которая проложена вдоль берегов озера Мичиган. Длина ее почти тридцать километров. Разумеется, мы ни разу не добежали до конца – и даже до половины. Более того, я вообще не уверена, что бежала, то есть что мои ноги по очереди отрывались от земли. Скорее, наши пробежки можно было назвать прогулками. Мы старались идти спортивным шагом, то есть быстро, и не слишком отставать от толпы любителей бега, будущих марафонцев или олимпийцев.

Но даже после таких прогулок у меня буквально отнимались ноги; их сводило судорогой. Много раз. Я не могла дышать.

Но Эстер – такая Эстер – все время подбадривала меня. «У тебя получится», – уверяла она. Она специально бежала медленнее, чтобы быть рядом со мной и я не чувствовала себя неуклюжей колодой, хотя я почти уверена, что я выглядела как неуклюжая колода – я размахивала руками, как подстреленная птица, которая падает с неба.