(Не) по любви

— Так ровно? — спросила Мартина. Платье в мелкий цветочек задралось, обнажая широкие щиколотки. И Кэтрин подумала, что именно так, должно быть, выглядела фея-крестная по задумке Шарля Перро.

Она склонила голову на бок, пытаясь оценить симметричность. Картина, отобранная у тёти Рози, изображала даму с собачкой. На ней девушка сидела на камне в огромной широкополой шляпе, перевязанной синим бантом. Таким же синим был пояс на платье. И васильки, которые она сжимала в одной руке, другой поглаживая собачонку. А гладко причесанный песик, привстав на передних лапах, высматривал кого-то вдали.

Ничего особенно! Но от этой картины веяло солнцем и спокойным теплом. Глядя на неё, Кэтрин любила фантазировать, что вот-вот сейчас в кадре появится кто-нибудь третий. Возможно, тоже с собачкой, но только с другой. Они улыбнутся друг другу и, не говоря ни слова, пойдут в одном направлении.

— Немного левее, — ответила Кэтрин, указывая наклоном головы, насколько именно.

Картина отлично вписалась между двух окон. В углу своё место занял цветок. Книги в стопке, прислоняясь боками друг к другу, заполнили нишу в стене. Пришлось немного прибраться! Так как эта часть дома не пользовалась спросом довольно давно. Шкаф пустовал, а кровать была завалена набросками. Огромные ватманы с кляксами разных форм и размеров. Перебирая их, Кэтрин вдруг осознала, что в ней дремлет художник. Во всяком случае, осилить нехитрый навык сумеет даже лентяй!

Мартина ловко сползла с табурета. Невзирая на возраст, она была подвижной и очень жизнерадостной. Сновала по комнате, словно маленький сгусток энергии. Начищая, натирая и расставляя по местам.

— Вот и уютненько стало! — уперев руки в бока, проговорила Мартина, — Для детской — самое то! Светло, тихо и окошки во двор.

Кэтрин открыла рот, намереваясь возразить. Объяснить, что эта уютная комната предназначается ей! Но в последний момент застеснялась. Кажется, эта милейшая женщина не имела понятия, что к чему. Уже, исходя из того, какие хвальбы в адрес Энтони Торреса звучали из её уст.

«Забавно», — думала Кэтрин. Она и не знала, что он — «полукровка»! Мартина работала няней в их доме, и помнила братьев с пеленок. А ещё она помнила Юлию, их мать, которую так бесконечно любил «мистер Пол».

Она вдохновенно болтала о жизни в поместье, о талантливом мальчике Тони и его трудном детстве. О бескорыстной любви к псу по имени Бруно. О трудностях адаптации после смерти матери. И о том, как Мартина осталась, принеся в жертву личные планы! А теперь, когда дети разъехались, продолжала заботиться о каждом по очереди.

«Она всерьез?», — думала Кэтрин, улыбаясь очередному рассказу из серии «как маленький Энтони писал в штанишки».

— Ой, миссис Кэтрин! — обеспокоенно проговорила Мартина, — Забыла спросить. У вас нет предпочтений в еде?

Кэтрин задумалась и пожала плечами:

— Да, в общем-то, я всеядна.

— Вот и отлично! — ответила женщина, звонко хлопнув себя по бедрам.

— Мартина? — обратилась к ней Кэтрин. — Могу я тебя попросить? Не называй меня «миссис».

Домработница удивленно вскинула брови:

— А как же мне вас называть?

— По имени! — Кэт улыбнулась как можно приветливей, — И можно на «ты»?

Мартина скорчила рожицу, выражая сомнение. Как будто эта невинная просьба шла в разрез с её постулатами. Она стянула со лба ободок и, взглянув на него, вернула на место.

— Ну, как-то это неправильно, — услышала Кэтрин.

«Неправильно называть мистером того, кто при тебе восседал на горшке», — хотела ответить она. Но вслух сказала:

— Ну, пожалуйста!

Мартина смягчилась, морщинки на лбу разгладились.

— Я рада за Тони! Ему повезло с женой, — она с теплотой посмотрела на Кэтти.

«А уж как мне повезло», — с горечью подумала Кэт.

Они вместе оценили результаты своих трудов. И то, как безликая комната, превращенная в кладовую, вдруг обрела новую жизнь. На кровати появились подушки, а на окнах — двойные шторы. Пару картин Кэтрин все же оставила! Одна из них изображала цветок, другая — летящую птицу. Хотя, по сути, обе они были просто сгустками цвета. Вероятно, художник, что жил здесь, отличался богатой фантазией.

Внизу хлопнула дверь. Кэтрин вздрогнула! В глубине души она надеялась, что он не вернётся сюда ночевать. Что он не вернётся вообще! И первая брачная ночь станет последней.

«Размечталась», — подумала Кэтрин, затылком чувствуя его приближение. Он уехал с утра, не сказав ей ни слова. А теперь? Что предпримет теперь? Звук шагов позади стал отчетливее и вдруг оборвался. Мартина всплеснула руками. Её лицо озарила улыбка.

— Мистер Энтони! — она замерла, предвкушая трогательную сцену встречи двух влюбленных сердец. Но её не последовало! По правилам, Кэтти должна была повиснуть у мужа на шее и рассказать, как соскучилась. Но вместо этого она задышала быстрее и настроила внутренний «громоотвод».

— И что здесь происходит? — с легкой улыбкой проговорил Торрес, переступая порог. Впрочем, эта улыбка была адресована горничной. Для Кэтрин в запасе у него имелся лишенный эмоций взгляд.

Мартина, однако, ничуть не смущённая их взаимным безразличием, принялась излагать.