Не по совести

В тот же вечер, уладив днем необходимые дела на работе и дополнительно выхлопотав себе месячный отпуск, Холод Андрей, собравшись в дальнюю дорогу, выехал в стольный город Москву, где собирался разыскать и задержать небезызвестную певичку, прославившуюся сценическим псевдонимом Надина. Его подержанная машина иностранного производства хотя и не отличалась своей стремительной быстроходностью, но, один за другим, легко преодолевала долгие километры; свой путь он осуществлял по автотрассе «М-7», проходившей через город Владимир; дорога обещала быть небыстрой, но опытный водитель, еще и уставший от пьянства и душевных переживаний, прекрасно осознавал, что лучше продолжать двигаться ночью, когда шоссе остаются несильно загруженными. Чтобы не расслабляться, он предавался мучившим его размышлениям. «Какой же я все-таки дурак, что так обошелся с Азмирой, – думал он, уверенно управляя машиной, – ведь в чем, собственно, она виновата? Единственное, лишь в сокрытии факта, что, когда выходила за меня замуж, оказалась беременна; но ведь она могла тогда этого и не знать, – целенаправленно пытался он себя успокоить заведомо неправильными предположениями, – срок у нее был небольшой, а, как правило, юные девушки не верят в свое интересное положение до самых последних моментов – пока уже живот не начинает расти. С другой стороны, хм? да пусть даже она и знала – ну и что же из этого? – если бы я сам не кинул ее в объятья своего гулящего дяди, прелюбодея и ловеласа, «бросив» ее в день нашей помолвки, то ничего бы этого не случилось; она же – честь ей и хвала – поступила как самая нормальная мать, не пожелавшая потерять зарождающегося в ее теле младенца, ведь еще неизвестно, как бы я себя повел, узнай, что она ожидает ребенка; скажем, заставил бы сделать аборт – и одному Господу Богу ведомо, чем бы мое требование в итоге закончилось, – непроизвольно он хлопнул себя ладонью по лбу, – вдруг бы она впоследствии никогда не смогла бы родить – что тогда? – вот у нее и сработал инстинкт сохранения ее чада, – он на минуту задумался, с нежностью вспоминая прекраснейшую Диану, а затем продолжил предаваться справедливым нравоучениям: – Меня же она ни в какое заблуждение не вводила, а просто скрыла то обстоятельство – вот и всё. Я же теперь – да что там? – давно уже понимаю, что жить без нее не смогу, да и без девочки тоже; таким образом, встает закономерный вопрос: зачем было разыгрывать из себя мстительного Отелло, если все равно в окончании придется приложить все усилия, чтобы вернуть назад и милую малышку, и ее прекрасную маму? Эх, и чего теперь зря говорить – паскудное дело сделано; главное, что сейчас нужно, – это хорошенько подумать и побыстрее придумать, как всецело заслужить их милостивое прощение».

В таких невеселых мыслях он проехал более ста двадцати километров и уже начинал углубляться в регион Владимирской области. Внезапно! На одном из ответвлений общественной трассы, находившимся вдалеке от каких-либо жилых поселений, он был остановлен дежурившим экипажем ГИБДД; в темноте оба сотрудника казались и сильными, и рослыми, но – подозрительно! – выглядели много старше обычного возраста, необходимого для нахождения на должностях, связанных с «земельной работой» (осуществлявшей патрульную службу). «Может во Владимире как-нибудь по-другому? – мысленно удивился Андрей. – Или большая нехватка с кадрами, что стали «выгонять на дорогу» уже довольно-таки «старый» личный состав?» Между тем полицейские подошли к его автотранспорту и, как и положено в таких случаях, несильно постучав жезлом по окошку водителя, настойчиво попросили опустить его книзу. Холод без зазрения совести подчинился, зная, что с документами у него все в порядке; со своей же стороны, чтобы долго не задерживаться и особо не заморачиваться, решил еще и немного ускорить процесс основной проверки и предъявил на обозрение свои «служебные корочки».

– Оперативный сотрудник областного управления из Иваново, – поспешил он представиться, – коллеги, я очень спешу, и если можно, то отпустите, пожалуйста, без длительных проволочек, – у меня очень важное дело и мне бы не хотелось, чтобы оно сорвалось по несчастливой, скажу больше, досадной случайности.