Не подарочки для полковника. Воронцовы (СИ)

Ну, очень красивый «мешок» лежит на мне, вызывая шквал непрошенных эмоций, исходящих не от мозга, а от тела.

— Спятила? — задаю девушке риторический вопрос.

Огромные серые глаза Дементора изучают мое лицо, кружат по нему коршуном. Ощущаю в груди адское жжение, мечтаю о том, чтобы она прекратил обследование моей персоны.

— Вам бы побриться и принять душ. А еще зубы почистить! — дает мне указания.

Мысли шевелятся, руки подрагивают, но по-прежнему держат аппетитные бедра. Женщина продолжает лежать на мне. Будто так и задумывалось.

Окунаю незнакомку суровым взглядом.

— Как зовут?

— Полина Андреева, — мяучит едва слышно красивыми губами.

— Полина, встань с меня!

Неохотно поднимается, пошатываясь, идет босыми ногами к зеленому дивану, падает на него безвольной куклой.

В моем теле дикая тяжесть, по телу волнами пульсирует боль, разливается из одной точки в другую. Кажется, я отбил себе все, что мог при падении.

Но понимаю, что надо жить дальше! Значит, придется встать. А то некрасивая получается картина — взрослый мужчина лежит в одних боксерах в квартире малознакомой соседки.

С ужасом осознаю, что в квартире есть кто-то ещё.

Легкие неуверенные шаги приближаются к нам от двери…

Девушка бросает на меня испуганный взгляд.

Ошарашенно глядим во все глаза на вошедшего…

Это ещё кто?

Глава 2

Михаил

Перед нами материализуется худенькая фигурка белобрысого пацана в джинсах и джинсовой курточке. На вид мальцу лет десять.

— Извините, — звонкий голос пацана врезается в мой мозг, — я ищу папу!

— Ищи! — рычу я, делая очередную попытку встать. Нога болит жутко, похоже, девчонка лишила меня не только возможности иметь детей, но и ходить.

— Он живет в соседней квартире. Там дверь открыта. Я подумал, может он сюда зашел. Михаил Воронцов!

— Твою ж мать! — бурчу, с трудом поднимаюсь с пола. — Да что за день такой! Всегда так, когда Маша звонит с утречка, день катится в Преисподнюю.

— Сынок, ты чего-то перепутал, — констатирую ошибку ребенка, скольжу по нему безразличным взглядом.

— Сам разберусь! — ругается малец, бросая на меня грозный взгляд. — Вы видели моего папу — Михаила Васильевича Воронцова?

— Вашу Машу! — ругаюсь вслух, про себя произношу более крепкие словечки.

Красотка с пепельными волосами и серыми глазищами подает голос, хотя ее никто не спрашивал.

— Мужчина, разве не вы полковник МЧС Воронцов Михаил Васильевич?

— Так-то да, но я здесь точно ни при чём! Речь явно о моем тёзке. Подтверди мальчик! — требую с бесхозного ребенка.

Он бросает на меня синий пренебрежительный взгляд.

— Так и думал, что наш отец пьющий, поэтому бросил нас!

— Твою дивизию! Ты с кем разговариваешь в таком тоне? — рычу я, пугая незнакомца. Малец отступает на шаг назад. — Нет уж, постой, — делаю два шага вперед, хватаю незваного гостя за плечо. — Хоть я не твой отец, но должен довести до твоего сведения, что непьющий. Вчера был праздник. Отмечали мое повышение. В такой день нельзя отказываться. Понимаешь? Коллеги не простят.

— С трудом! — цедит нагло, почти издевательски.

— Где твоя мама? — интересуется Полина, помогая мне справиться с диалогом. Видимо, считает, что полковник в труселях не сумеет поговорить с пацаненком.

Удивленно разглядываю свои боксеры, соображаю, не взбрыкнет ли Малышка, если я плюхнусь рядом с ней на диван. Решаю, что всё в норме. Падаю. Диван мягкий, уютный и отбитая пятая точка не болит.

Однако, приятно.

Девушка нервно вздрагивает, пытается отодвинуться. Наши бедра непозволительно близко. От женского бедра исходит тепло, начинаю перегреваться.

— Так где мама? — повторяем вопрос.

— Нет мамы! — цедит пацан сквозь зубы.

— Как так-то? У всех есть мамы. У меня есть доченька, у нее — я, — мягко подмечает девушка, ерзая на мягкой подушке дивана.

— Я сбежал из детского дома! — выдает ребенок и женщина тут же замолкает.

— Ты же знаешь свою маму? — допытывается Полина.

— Нет! Мы тогда были маленькие. Она принесла нас и оставила вместе с запиской. В записке было написано «Когда станет плохо, найди папу! Воронцов Михаил Васильевич, сын АйТи магната Василия Егоровича Воронцова (живет на Рублевке)». Своё имя мама в записке не указала. Почему бросила, не написала, — пацан выуживает из кармана джинсовой курточки клочок измятой бумаги. — Вот та записка, но чернила уже стерлись, ничего не видать.

Беру в руки клочок, разглядываю. На записке от времени стерлись почти все буквы.

Пытаюсь включить чуйку и понять, врет ли пришелец. Вглядываюсь в его детское лицо с недетским взглядом. Что-то в нем есть такое, отчего хочется верить в его неправдоподобные слова.

На этом моменте моё сердце обрывается. Что если он говорит правду? Хмурюсь.

— Ты чего-то там говорил про «нашего папу», «мы тогда были маленькие», «когда станет плохо»? — неожиданно интересуюсь у него. Во мне включается сотрудник МЧС, который обязательно должен помочь каждому просящему, даже когда самому абсолютно плохо.

Мальчик делает несколько осторожных шагов к дивану, встает рядом с нами.

— Понимаете, я должен найти брата! Обязан! Я уверен, что ему сейчас очень плохо.

— Брата? — округляю глаза.

— Антона — моего близнеца!