— Слушай, Илья, любой мужик на твоем месте ничего бы не рассусоливал, а давно уже мне врезал, — зло усмехнулась она. — А в тебя, блин, иногда хочется палкой потыкать: ты вообще живой? Тебе же на меня просто плевать! В кои-то веки очухался, когда тебе что-то показалось! Так вот нормальным мужьям ничего не кажется, они и так видят, что происходит и под носом, и дальше.
Он ничего не ответил, Ян тоже притих у отца на руках, и только Анна Георгиевна продолжала вздыхать и охать. В конце концов она промолвила:
— Дрянью ты была, Ленка, дрянью и осталась! Ладно, Илья, я бы забрала Яна на время, но ты понимаешь, у нас тоже покоя нет, он только перепугается. Надеюсь, вы до чего-нибудь договоритесь.
Илья, проводив тещу до двери, только молча кивнул, и вдруг та спросила:
— А почему у тебя кровь? Ты что, ударился?
— Кровь? — переспросил Илья и провел под носом. — Надо же, я и не заметил. Не обращайте внимания, видимо, сосуд лопнул от нервов.
Закрыв дверь, он посадил ребенка в манеж и отмыл засохшую кровь над верхней губой. «Будто и впрямь что-то порвалось» — подумал Илья и пошел на кухню, где Лена сидела у стола и тянула воду из стакана. Она первой нарушила безмолвие:
— Так ты наконец что-нибудь скажешь?
— А что сказать? — развел он руками. — Что я хочу понять, что происходит? По-моему, это очевидно. Или спросить «Ты больше меня не любишь?» Но ты же никогда и не утверждала обратного.
— Это уже нехороший прием, Илья.
— Да какой прием, Лена, я ни на что не претендую и не напрашиваюсь. Не хочешь — не говори, но дай мне помочь тебе. Ты же родной для меня человек, ты мать моего сына, и я вижу, что с тобой творится что-то очень опасное. И я не сейчас это понял, не надо делать из меня слепоглухонемого. Но теперь я вижу, что тебе требуется серьезная помощь, а не прогулки, не работа и не спорт. Пожалуйста...
Не отдавая себе отчета, Илья вдруг опустился на колени рядом с ее стулом и сказал:
— Лена, давай сходим к врачу. Я не знаю, что это, депрессия или еще какое-то расстройство, так пусть нам объяснят и помогут наконец. Нельзя же так! Я сейчас сам не рад тебя уговаривать и оправдываться, мне это очень неприятно, я гордый. Но мы, к сожалению, не можем думать только о себе и о самолюбии, потому что у нас есть сын.
— Вот-вот! А если бы его не было, ты бы на все наплевал? — усмехнулась Лена. — Вот, Илья, как видишь, у меня вполне четкое сознание, так что иди сам хоть к врачу, хоть в церковь, хоть к шаману. Может, после этого успокоишься и перестанешь меня доставать.
Илья поднялся и, не оглядываясь, пошел в спальню. Ян уже уснул в манеже и он осторожно взял его на руки, завернул в одеяло и понес к себе в гостиную. Уложив сына в глубокое кресло, Илья почистил зубы, прилег на диван и уставился в потолок, по которому пробегали блики света через окно. Там мир продолжал жить, двигаться, шуметь, трепетать и, быть может, любить, а его мир, упорядоченный, уютный, неспешный, рушился словно подтаявшая ледяная скульптура.
Глава 13