Не подавай виду

— Ну привет, привет, — улыбнулся Илья и погладил ее промеж острых ушей. От ее тепла ему стало гораздо легче, накопившаяся усталость понемногу отступала. Наевшись, собака лизнула ему руку, вскочила и увлекла за собой к дороге. Снег припустил сильнее, поднялся ветер, от шоссе потягивало бензином, еловыми ветками, жареной картошкой, квасом, дешевой парфюмерией. Новогодняя ночь осталась позади, но в воздухе еще висел праздничный дух с едким привкусом разочарования.

— А все-таки пахнет жизнью, — неожиданно вздохнул Илья, потрепав спутницу по загривку. — Я ведь сказал именно то, что думал: много ли человеку надо? Кто-то умудряется быть счастливым в малогабаритном жилье, отовариваясь в дешманских магазинах и раз в месяц выбираясь в развлекательный центр. А кому-то надо непонятно чего: драйв, адреналин, игра со смертью... Только ведь ее никогда не обыграть, вот в чем прикол-то. Ладно, пойдем отдыхать, а то понесло меня не в ту степь. У нас с тобой еще много дел.

Глава 19

Наутро после завтрака Илья стал показывать хозяйкам дома снимки картин и рисунков, которые привез с собой, — деревенский дом за кустами сирени, рыжего кота, греющегося на крыльце, столик в купе с тремя стаканами чая и восходящим солнцем в окне, девушку у реки с мокрыми волосами и в белой длинной тунике. Она казалась Илье очень похожей на Лену. Историю создания картин он давно подготовил, избегая чересчур пышных деталей — «это всего лишь ремесло, без которого я тем не менее не могу жить», — и надеялся, что истинный автор его не слишком осудит, если когда-нибудь узнает про этот обман.

Когда его друг Володя глянул на эти работы, то сразу скептически усмехнулся: «И не надейся, Лахтин: никто не поверит, что это нарисовал мужик». Но Илья уже знал от своей художницы, что в прошлом веке некий Уолтер Кин ухитрился обмануть всю Америку, так что этот аргумент казался ему слабым. И потом, он чувствовал, что если бы умел рисовать, то запечатлел бы именно это. А еще, может быть, кувшин рождественского глега, иней на окне, снежную тропу со следами лыж, огонь под закипающим кофейником, — тихое счастье, о котором ему обычно не хотелось рассказывать.

После культурного диспута он собрался в поселок, на почту, чтобы позвонить родным и заглянуть в интернет. Женщинам Илья сказал, что идет развеяться и посмотреть на местный быт, и они явно хотели напроситься в провожатые, но на улице тут же материализовалась неприятная им собака. Она невозмутимо отправилась чуть впереди Ильи и даже указала более короткий путь. За темно-коричневую блестящую шерсть он назвал ее Кави.

Дойдя до угла, где дорога упиралась в шоссе, Илья почувствовал странный тяжелый дух, который вчера доносился лишь отголосками. Во всяком случае рядом ощущалось что-то живое и небезобидное, несмотря на тишину и внешнее спокойствие. Тут он рассмотрел среди деревьев приземистый одноэтажный домик бурого цвета, и предположил, что здесь и обитал сосед Сонии, стороживший их коттедж. Вскоре показался и домовладелец — рослый, плечистый, но очень сутулый мужик в потертой куртке и резиновых сапогах колол дрова на заднем дворе. Он тоже заметил Илью и всмотрелся в него, нахмурив брови.

Илья вежливо кивнул, но местный житель продолжал настороженно изучать его. Из дома вдруг послышался глухой, хриплый собачий лай, и Кави сразу напряглась. Илья потрепал ее по загривку, и тут мужик отложил топор и направился к ним.

— Вы кто такой? — спросил он таким же сиплым басом, как у невидимого пса. По-видимому, обращение на «вы» было для него уже неслыханной любезностью: воспаленные светлые глаза смотрели настороженно и злобно, крылья носа подрагивали, узкие губы резко и неохотно выплевывали слова.

— Меня зовут Элиас, я прибыл из Суоми и сейчас нахожусь в гостях у Сонии, — ответил Илья, показав на оставшийся позади коттедж.

— Ах гость, — протянул мужик, почему-то заулыбавшись. — Ну понятно, понятно... Выходит, на международный уровень вышли, бестии.

— Прошу прощения, о чем вы? — спросил Илья с ответной улыбкой.

— О чем, о чем.. Добро пожаловать, — ухмыльнулся тот. — Проставились бы, что ли, за наше гостеприимство, а то как-то неуважительно получается.

Ни гостеприимства, ни добра Илья в этом отшельнике не уловил: от него несло не только немытым телом и просмоленной одеждой, но и какой-то синтетической отравой. К удовлетворению Ильи, тот не стал протягивать ему руку, хотя таким путем можно было заполучить какую-то информацию.

— А меня Станислав зовут, — добавил мужик. — Ладно, гуляйте, не заблудитесь только.

Он издал приглушенный смешок и снова взялся за топор.

«Что же ты любопытный-то такой, Станислав? — подумал Илья. — Интересно, много ты знаешь про их дела или просто числишься прихлебателем? На спонсора или героя-любовника явно не тянешь, но зачем-то ты им нужен».