Не подбирайте бродячих котов!

Попытки взглянуть на задание с разных сторон сводились к единому выводу: ничего спланировать заранее невозможно. Зелья и амулеты здесь бессильны ей помочь. Ей придется рассчитывать лишь на собственные силы, знания и удачу. Девушка нервно усмехнулась, осознав, что сейчас вообще предполагает возможным выжить лишь благодаря наличию знаний, полученных от Эльхиора. А ведь еще пару декад тому назад она даже предположить бы не смогла, что будет испытывать в отношении учителя подобные положительные чувства.

Как ни странно, принятие факта собственной беспомощности принесло странное облегчение. "Ведь дважды все равно не умереть", - решила новоявленная Хранительница и тут же, не сдержавшись, захихикала, вспомнив устроенное все тем же магом посвящение земной стихии. Вот и возникал закономерный вопрос: который раз это будет именно для нее, в случае провала?

Бокал опустел, в желудке поселилось тепло, а в голове легкость, словно Реана выпила значительно больше спиртного. Запоздало она вспомнила, что так ничего и не ела с самого завтрака. Впрочем, как-то даже и не хотелось, что само по себе было признаком ее душевных терзаний и неуверенности. Подобрав из кресла дневник, Реана потушила магический светильник в гостиной и отправилась в спальню. Зарывшись в одеяло, она открыла тетрадь памяти, с некоторой опаской приступая к чтению. К ее облегчению, соплей и восторженных девичьих отзывов о прекрасной жизни и доблестном императоре не наблюдалась. Безымянная Хранительница кратко сообщала, что по возвращению в столицу оба они негласно стали придерживаться предыдущей линии поведения. Вскользь девушка выражала сомнения, что, видимо, все же была подвержена галлюцинациям после магического истощения в аномалии альдо, ведь дни шли, а объект ее нежных чувств обсуждал с нею лишь вопросы магии. Они даже не оставались наедине. Он все так же улыбался придворным ларам, а она отводила взгляд, чтобы не выдать жгучую ревность, при каждом таком случае поднимавшуюся в душе. Но все это она выразила лишь единожды, коротким абзацем. И более о сложностях их взаимоотношений упоминаний не было.

Несколько последующих разворотов она посвятила кратким, но весьма содержательным комментариям относительно ею лично разрабатываемых заклинаний. Свободное от государственных обязанностей время предшественница нынешней Хранительницы проводила в библиотеке, штудируя талмуды, посвященные теории магии. Реана смутно улавливала суть ее поисков, чувствуя, как в ней разгорается азарт. Если доработать… Девушка одернула столь несвоевременный полет фантазии - сначала предстояло пережить завтрашний день.

Реана увлеклась написанным - когда речь пошла еще и об эксперименте, девушка вообще перестала замечать, как бежит время. Незнакомка была достаточно подробна: она излагала свои гипотезы, а потом опровергала их же, объясняя причины. Затем выдвигала новые. Реана с восхищением следила за логикой предшественницы, которая несомненно была умной и талантливой волшебницей. Несмотря на неудачи, Хранительница империи не собиралась сдаваться. Более того, она бралась за решение любых дрязг и проблем, за всевозможные запросы, поступающие в канцелярию магов. Хотя возможно в ее почти маниакальной жажде во что бы то ни стало найти разгадку немаловажную роль играло желание занять себя работой так, чтобы не анализировать собственные чувства, не скучать по выражению нежности в его глазах. Впрочем, это было лишь предположение - сама Реана, наверняка, поступила бы именно так. Собственно, сейчас она именно этим и занималась. Но развивать дальше эту тему не хотелось даже мысленно, и девушка вновь взялась за чтение.

Через несколько страниц Реана наткнулась на новую запись, сильно отличающуюся от предыдущего:

"Сегодня я в каком-то роде осиротела. Мой наставник умер во сне. До сих пор я постоянно чувствовала поддержку Мастера. И всегда знала, что в случае неудачи он поможет все исправить. А теперь я осталась единственной Хранительницей. Это пугает, но я поняла, что справлюсь во что бы то ни стало, чтобы не подвести учителя. У него будет повод гордиться своей воспитанницей".

Следующие несколько дней волшебница древности не отписывалась, хотя за прошедшее со времен ее поездки в Мейленей оставляла записи каждый божий день, пусть даже это была одна единственная фраза. Зато первый же после перерыва кусок текста был чрезвычайно эмоциональным.

"Глупо, но я целый день прячусь в библиотеке. И делаю это потому, что с большим пиететом отношусь к книгам. Иначе бросалась бы всем, что подвернется под руку.