Не погаси огонь...

– Обещаюсь и клянусь всемогущим богом перед святым его евангелием и животворящим крестом господним хранить верность его императорскому величеству государю императору, самодержцу всероссийскому, исполнять свято законы империи, творить суд по чистой совести, без всякого в чью-либо пользу лицеприятия, и поступать во всем соответственно званию, мною принимаемому, памятуя, что я во всем этом должен буду дать ответ перед законом и перед богом на страшном суде его. В удостоверение сего целую слова и крест спасителя нашего. Аминь!

Судьи расположились в большой камере – той, где в седьмом году ждали решения своей судьбы сто двадцать солдат Селенгинского полка. Впервые за годы рамы окон были выставлены и помещение проветрено. Кроме председательствующего, временных членов, прокурора и секретаря, в стороне на грубо сколоченной скамье сидел единственный свидетель, подполковник Кулябко. Перед председательствующим, генерал-майором Рейнгартеном, внушительно громоздились на столе десять томов следственного делопроизводства.

Генерал-майор огласил обвинительный акт, особо выделив брошюру «Манифест анархистов-коммунистов»:

– Осмотром брошюры установлено, что цель анархистов-коммунистов – создать человека «без бога, без хозяина и без власти». Рядом с уничтожением частной собственности должно идти «полное уничтожение государства, достигнуть этого можно путем восстания, во время которого будут взорваны казармы, жандармские и полицейские управления, расстреляны наиболее видные военные и полицейские начальники…»

Эта цитата как нельзя более эмоционально воздействовала на временных членов суда. Впрочем, строевые штаб-офицеры заранее готовы были вынести любое решение, которое потребует от них генерал.

Военный судья продолжал:

– …во исполнение задач и целей означенного сообщества, в качестве члена его, участвовал в совещаниях этого сообщества при обсуждении вопроса об организации убийства председателя совета министров статс-секретаря Столыпина, что предусмотрено первой частью 102-й статьи Уголовного уложения…

– …умышленно, с целью лишения его жизни, произвел в него на расстоянии двух-трех шагов из заряженного револьвера системы «Браунинг» два последовательных выстрела… от коих повреждений статс-секретарь 5-го того же сентября скончался, что предусмотрено первым параграфом 18-й статьи Положения об усиленной охране…

– …вследствие распоряжения киевского, подольского и волынского генерал-губернатора настоящее дело передано на рассмотрение киевского военноокружного суда для суждения и наказания виновного по законам военного времени!

Богров, признав себя виновным в убийстве Столыпина, отрицал свою принадлежность к какому-либо сообществу и чье-либо соучастие в террористическом акте.

В девять часов вечера председательствующий объявил приговор:

– «Киевский военно-окружной суд постановил: первое – подсудимого, помощника присяжного поверенного Мордко Гершковича (он же Дмитрий Григорьев) Богрова, как признанного виновным в участии в сообществе, составившемся для насильственного посягательства на изменение в России установленного основными государственными законами образа правления и в предумышленном убийстве председателя совета министров статс-секретаря Столыпина по поводу исполнения им своих служебных обязанностей – лишить всех прав состояния и подвергнуть смертной казни через повешение и, второе, – вещественные по делу доказательства, находящиеся в особом пакете при деле, оставить при деле; две пустые гильзы и пулю предать уничтожению, револьвер, обойму с пятью боевыми патронами возвратить наследникам подсудимого Богрова с соблюдением правил, предписанных по закону для приобретения и хранения оружия и боевых патронов…»

Когда осужденного вывели из залы, военный судья приказал всем остальным участникам заседания задержаться и огласил особое постановление, которое военный прокурор должен довести до сведения надлежащих властей: о преступном поведении начальника

охранного отделения подполковника Кулябки, не принявшего никаких мер для предотвращения покушения.