(Не)полное зачатие

Я ушла, мысленно поздравив себя с тем, что теперь-то точно весь офис превратится не просто в пчелиный улей, а в самую настоящую пасеку. Ну и ладно! Им полезно будет заняться чем-то помимо того, чтобы обсуждать, какие еще комментарии были написаны в инстаграме Леди Гаги.

Мы добрались до магазина в полном составе — я, Рома, бабуля и… Терлецкий. Даже представить себе не могла до этого момента, что шеф может захотеть самолично закупаться всякой такой ерундой для малышей. Но он лишь вышел из машины и спросил:

— Можно?

И, дождавшись моего кивка, вынул Рому из автокресла. А потом понес сына к дверям магазина с таким видом, как будто это было самым важным событием его жизни.

— Какой же он будет прекрасный отец! — умилилась бабуля, и спорить с ней мне совсем не хотелось.

Перво-наперво шеф прошел в отдел, где продавались коляски.

— Хочу купить самую дорогую, — сказал он и направился туда, где стояло чудо, которое я бы не смогла прокатить даже по самым удобным дорожкам возле дома. Колеса были огромными, но тонкими, а сама люлька такой вычурной, как будто была сделана как минимум для того, чтобы в ней разъезжали члены королевской семьи.

— Дмитрий Юрьевич, это не то, — сказала я, оказавшись рядом. — Нам нужна практичная коляска. С удобной снимаемой люлькой. И чтобы колеса были с приличной амортизацией. Зима близко.

Шеф посмотрел на меня так, как будто я открыла для него Америку.

— Хорошо. Выбирай, которая лучше.

И я выбрала. Прекрасную коляску взамен той, которую утащила Алла. Темно-синюю и дорогую… но раз уж платил шеф, грех было не согласиться, чтобы у нас с Ромой появилось такое средство передвижения.

Когда мы переместились к отделу, где были расположены товары для кормления, я поняла, что мы ходим по этому магазину только потому, что Терлецкому попросту интересно, что здесь продают еще.

— Что это? — спросил он, удобнее перекладывая спящего на его руках Рому. — Зачем здесь нужны накладные плечики?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Дмитрий Юрьевич продемонстрировал мне упаковку вкладышей в бюстгальтер, и я едва не покраснела.

— Это не плечики, — отобрав вкладыши у шефа, прошептала я. — Это для другого.

— Для чего другого? — не понял Терлецкий.

Да черт бы его побрал!

— Это для того, чтобы собирать молоко, которое… ну как бы вытекает, — подавшись к Дмитрию Юрьевичу, призналась я.

— Откуда вытекает? — не понял шеф.

Мамушки мои! Как же ему рассказать, откуда оно вытекает?

— Из груди, — пролепетала я.

И отошла, «заинтересовавшись» молокоотсосом. Сама не знаю, зачем я это сделала. Ромка и так выпивал все досуха, но я просто пыталась перевести внимание шефа на что-то другое.

— А у тебя… ну… ничего не вытекает? — пробормотал Терлецкий, подходя ко мне.

— Ничего не вытекает, — отрезала я. — Ваш сын, шеф, имеет отличный аппетит!

— И зачем тогда это? — указал он на молокоотсос в моих руках.

Я тут же поставила коробку с ним куда подальше.

— Затем, что вы меня… смущаете! Вот я и беру всякие вещи, которые мне совершенно не нужны!

Залившись краской, словно маков цвет, я отошла к бабушке, которая изучала ассортимент детского питания. Покосилась на шефа, который в этот момент был занят тем, что рассматривал очередную вероятную покупку — на этот раз прорезыватель для зубов.

— Так! Все! Давайте уже поедем домой! — попросила я и посмотрела на Терлецкого жалостливо. И в этот момент у меня зазвонил телефон. На экране был незнакомый номер, увидев который Дмитрий Юрьевич вручил Рому бабушке и, показав ей, чтобы она отошла, отдал указание:

— Ответь!

Глава 20. Дмитрий

Номер был мне прекрасно знаком.

Вот только для чего его обладательница могла звонить? Не взыграла же в ней совесть, чтобы покаяться и вернуть коляску?

— Алло, — ответила Беляшкина.

Я постучал себе пальцем по уху, давая Оксане знать, что хочу слышать разговор. Она поняла меня быстро — включила громкую связь и убавила звук так, чтобы расслышать разговор могли только мы с ней.

— Оксана Беляшкина? — донеслось до нас из динамика приглушенным низким голосом.

Я сжал губы, чтобы не выдать свое присутствие неосторожным звуком вроде смешка или хмыканья. Тон Аллы напоминал мне худшие шпионские боевики.

— Да, это я, — ответила Беляшкина настороженно.

— Вы одна?

Я кивнул Оксане, чтобы она подтвердила, уже понимая, к чему это все ведет.

— Да.

— Если не одна, вам же хуже. У меня ваш ребенок…

Мы с Беляшкиной переглянулись. Взгляд Оксаны давал понять все, что она думает об умственных способностях моей бывшей невесты. И я, в общем-то, был с ней согласен. Только вот Алла нужна была мне не для того, чтобы блистать умом, а скорее всеми остальными частями тела. Ну и, конечно, трахать ее при первой на то потребности.

Б*я, но даже для меня стало откровением, что она дура настолько! Ну как можно за несколько часов не понять и не проверить, в коляске ли вообще ребенок???

— Чего вы хотите? — спросила Оксана дрогнувшим голосом.

Я взглянул на нее восхищенно. Ай да Беляшкина, ай да актриса!