Не потеряй меня

Побледнев, Ксарт одним движением сорвал с него остатки рубашки, прикрывавшие тело. Так и есть. На груди, среди свежих шрамов и синяков, виднелся знак императорской гвардии: вписанная в окружность голова дракона с раскрытой пастью. Этот знак был подобен демонической метке, но его мог поставить только царствующий император или тот, кто владеет синтаром – императорской печатью. Дарг, отмеченный таким знаком, не мог ни предать, ни сказать больше, чем ему велено. Ксарт понял, даже если он разрежет пленника на кусочки, тот ничего ему не расскажет. Синтар не позволит.

В глазах дарга сверкнул триумф. Он понял, что выиграл, но это стало его главной ошибкой. Архавы не любят проигрывать.

Взревев, Ксарт всадил кулак ему в грудь, пробивая ребра. Раздался хруст. Пленник захрипел, его глаза расширились, зрачки увеличились втрое, закрывая всю радужку. Еще мгновение – и пальцы в железной перчатке нащупали сердце. Живое, трепещущее. Сжали, вызывая у пленника вопль боли и ужаса, и резким движением вырвали из груди.

Архав поднял комок окровавленной плоти над головой дарга. Сердце еще пару секунд трепетало, из него фонтаном хлестала кровь, потом оно затихло. В палатке установилась пронзительная тишина, и в этой тишине Ксарт разжал пальцы. Бесполезный кусок мяса с влажным шлепком упал на бездыханное тело владельца.

Развернувшись, Ксарт молча направился к выходу. Отдернул полог.

– Бросьте его в каньон, – прорычал, выходя из палатки.

Следом за ним вышли два бледных как смерть генерала. Война диктовала свои правила, тут никто никого не берег, но все же… То, что на их глазах сделал герцог, слишком уж напоминало методы демонов. И это заставляло сердца бравых вояк холодеть. Все же несчастный пленник был даргом, одной с ними крови, а герцог… Герцог был существом, внушающим ужас даже своим союзникам.

Не обращая внимания на то, что творится вокруг, Ксарт стремительным шагом направился к своей палатке.

– Ваша Светлость, донесение с передовой, – молоденький адъютант подбежал к нему, протягивая пухлый пакет.

– Позже, – процедил Ксарт, не глядя.

– Но… здесь написано «срочно»…

– Я сказал, позже! – герцог бросил угрожающий взгляд.

Адъютант замер по стойке смирно, глядя в спину быстро удалявшемуся главнокомандующему. Бойцы, мимо которых проходил Ксарт, вскакивали и вытягивались в струнку, и у каждого замирало сердце. Все знали: что-то случилось. Иначе, почему герцог взбешен? Его лицо, бледное и застывшее, словно маска, пугало, в глазах клубилась холодная ярость. Тьма, доставшаяся от предков-демонов, клокотала, выплескиваясь через край, и достаточно было одной искры, чтобы она взорвалась.

Войдя в палатку, Ксарт приказал охране никого не пускать. Потом плотно задернул полог, сбросил перчатки и прижал пальцы к вискам. Ему нужно было сосредоточиться, снять ментальный щит, разделявший его и Ваэльми, и удостовериться, что с девушкой все в порядке. Сердце Ксарта сжалось в тревоге, но он тут же вернул себе хладнокровие.

Ненадолго.

Едва щит был снят, как его захлестнул хаос эмоций. Панический страх, леденящий душу ужас, боль, отчаяние, мольба… Они обрушились на него холодной волной, обрывая сердце, перехватывая дыхание. Содрогаясь от внутренней боли, он захрипел. Ноги подкосились. Сжав ладонями виски, упал на колени. Боль отчаянно билась внутри, в каждой жилке, в каждой клеточке тела. Мучительная, выворачивающая наизнанку боль дракона, который чувствовал страдания своей шиами.

Ваэльми…

Он слышал ее эмоции так, словно они были искусственно усилены. Для чего? Чтобы он прочувствовал каждый миг ее страха и боли? Кем? Его самым главным врагом…

Побелев от гнева, Ксарт шагнул к походному саквояжу, стоявшему в углу. Рывком откинул крышку и выудил атум. Установив шар на столе, приложил ладонь к холодной стеклянной поверхности. Шар помутнел.

– Оритейл! – прорычал Ксарт, вызывая сводного брата. – Отзовись, сучий выродок! Я знаю, ты меня слышишь!

Его словно ждали. Через секунду из шара выстрелил луч и развернулся в трехмерное изображение. Рыча от гнева, архав уставился на улыбающегося принца. Тот, как всегда, выглядел безупречно, прическа – волосок к волоску, белоснежный камзол – без единого пятнышка. Даже цветок магнолии в петлице казался свежесорванным, будто Его Высочество собрались открывать бал в императорском дворце.

Единственное, что не вписывалось в эту картину, так это перепуганная Ваэльми с разметавшимися по плечам волосами. На шее девушки поблескивал широкий ошейник, несколько цепей расходились в разные стороны и терялись за границами изображения. Оритейл держал ее, обхватив одной рукой за талию, а вторую запустив в спутанные волосы. На застывшем лице девушки остались только глаза – огромные, широко раскрытые и пустые, словно у куклы. И в глубине этих глаз Ксарт прочитал мольбу.

Увидев брата, Оритейл перестал улыбаться.

– Не смей ее трогать! – процедил Ксарт, нависая над шаром. – Если хоть волосинка упадет с ее головы…