Не повезло (СИ)

Ннар задвигался — нетерпеливыми быстрыми рывками. Он запустил руки мне в волосы, чтобы удерживать равновесие, а я держал его за бедра, подстраиваясь под его темп. Я не жалел ни его, ни себя — мы оба слишком проголодались, чтобы осторожничать. Ннар стонал, запрокинув голову назад, и я видел, как дрожит на его напряженной шее тонкая голубая венка.

Я потянулся вперед и слизнул капли воды с его груди, горячим языком широко лизнул маленький розовый сосок, заставив его всхлипнуть, а потом вжал в себя и начал трахать без остановки, пока вода толчками выплескивалась за бортики бассейна.

Развязка наступила слишком скоро — сквозь звон в ушах я услышал его высокий стон, а потом он сжался вокруг меня, и его семя обожгло мне грудь.

И тогда Ннар вдруг заплакал, прижимаясь ко мне всем телом и вздрагивая.

— Ну, чего ты? — растерялся я, поглаживая его по плечам. — Все ж хорошо.

— Я думал, что никогда больше тебя не увижу, — размазывая слезы, всхлипывал и заикался Ннар. — А потом, когда тебя привели… Ты-ы… Ты был такой злой, такой стра-а-ашный… Я думал, ты меня больше не лю-ю-ю-бишь…

Тут он зарыдал в три ручья, заливая мне грудь слезами, пока его сопли текли в воду. Как будто тут и так сырости не хватало.

— Ну люблю, люблю, не реви, — пытался я его вразумить. — Вот, только что любил. Через минут пятнадцать еще раз отлюблю. Прекращай рыдать, а то мне уже утопиться хочется.

Ннар шмыгнул носом и улыбнулся мне сквозь слезы. И вдруг быстро и смущенно поцеловал меня в щеку.

— О, нет, — не выдержал я. — Перестань! Я ж все-таки орк, харе уже соплей этих и нежностей всяких там. Меня стошнит сейчас. Прям в воду. Или на тебя.

— Да, ты орк, но кто же виноват, что ты вызываешь во мне столько нежности? — обвил мою шею руками Ннар. — Я бы хотел…

— А бы хотел наконец пожрать и выпить, — перебил я его. — Не читал руководство по обращению с орками? Прежде, чем тащить трахаться, их надо накормить и напоить. Иначе они не работоспособны.

Ннар охнул.

— Вечерний Свет, да ты же голодный! Прости!

Тут он развил бурную деятельность — вытащил меня из бассейна, вытер насухо простынями, замотал в какую-то тряпку, усадил за стол, убежал и вернулся с подносом еды и здоровенным кувшином вина.

Кувшин я у него сразу отобрал и вылакал половину в несколько глотков, а потом посмотрел на поднос.

— Это, прости, что? — спросил я.

— Трапеза, — пояснил Ннар.

Я в тоске смотрел на поднос, надеясь обнаружить мясо. Но мяса не было. Были пироги, какой-то суп непонятного вида, фрукты, овощи, рыба, мед, орехи и еще какая-то неведомая мне пища.

— Это чего такое? — ткнул я в неизвестную еду пальцем, принюхиваясь.

— Каша, гречневая, с луком и грибами, — просиял Ннар. — Это очень сытное блюдо. Вот, ложечку возьми и попробуй.

Я мрачно зачернул полную ложку этой каши, сунул в рот и начал с отвращением жевать.

Не могу сказать, чтобы вкус мне сильно понравился, но когда не жрал двое суток, и каше рад будешь. Словом, я умял все, что было на подносе, кроме орехов и яблок. Это пошло в пользу Ннара.

Вино я тоже все допил, и Ннару пришлось тащить еще кувшин. Мы как раз допивали его, когда вдруг дверь распахнулась и на пороге возникла самка в короне.

То есть, извините, Владычица Имлариэль, родная мамаша моего Ннара. Злая, как медведица зимой. Она уставилась на наш скромный пир, а потом изрекла сквозь зубы:

— Что здесь происходит? Почему этот орк на свободе и в твоих покоях?

— Мама, он уже успокоился, нельзя же было гостя держать в темнице, — возмутился Ннар.

Я покосился на него, и мне захотелось провалиться сквозь пол. Потому что по Ннару, по его распухшим губам, довольному лицу и пьяному взгляду было очевидно, что его только что хорошенько оттрахали. Прямо так вот душевно выебли до звона в ушах. Слепой бы и то заметил. А эта ведьма вовсе не была слепой. Она подозрительно сощурилась и так и водила носом, вынюхивая.

— Я привел его омыться в моей купальне, — договорил Ннар. — После дороги Орлум в этом крайне нуждался.

Тут мамаша уставилась на меня. Деваться было некуда.

— Здрасьте, — раскланялся я, подбирая слова на всенаречии. — Приятный вечер, хорошая погода. Как ваша Светлость поживают? Я как бы извиняюсь за скандал, это все нервы. После ранения у меня они не в норме. Рад познакомиться. Кстати, отличный замок, но только коваля, который узоры на дверь лепил, выгнать надо. Тупой какой-то, кроме птиц и яблок не знает больше ничего. Мог бы, например, барсука хотя бы изобразить. Барсук, знаете, такое животное полезное, особенно жир…

Тут краем глаза я увидел выражение лица Ннара, и резко заткнулся. Выражение лица мамаши Имлариэль тоже стало таким, что мне захотелось провалиться уже сразу в Бездну. Подальше от нее.

— Сын мой, — ледяным тоном произнесла она. — Я искренне рада принимать у нас такого почетного гостя, но все же ему надо отвести отдельные покои, раз уж он погостит у нас. Не в твоих же ему ночевать?

Ннар раскрыл рот и уставился сначала на нее, потом на меня. Я не знал, что делать, а потому схватил кувшин и стал хлебать вино большими глотками.