...Не повод для знакомства

Тамара пыталась покончить с этим, да силы воли ей явно не хватало. Когда на очередной телефонный вопрос Влада: "Когда?" она стойко и твердо отвечала: "Больше никогда", Влад, обезумев от ее твердости, начинал верещать благим матом, испугавшись того, что больше никогда не сможет удовлетворить свою ненормальную, нездоровую страсть. Из властного господина он превращался в просителя, он уговаривал ее, умасливал, говорил красивые слова, называл Зайчиком, Сладенькой, Куколкой и так далее. Иногда Тома сдавалась на этом этапе. Пару раз выдержала. Тогда Влад менял тактику. Нет, так нет. Он переставал просить. Он переставал звонить. Он не звонил ей месяц, два, а то и три. Сначала Тамара радовалась своей несгибаемости. Через две недели сердце начинало ныть: где он, с кем он? Кто утоляет его страсть, кто удовлетворяет его ненасытную похоть? Через месяц она уже жалела о своей твердости и ждала, когда же он позвонит. Сама звонить Владу она не могла, это было запрещено строжайшим образом с самого начала их тайных встреч. И Тома все ждала, ждала… Милый, где ты, позвони, приди ко мне… Через два месяца она выла волком, переставала спать: где мой Владушка, где любимый? Пропал, потерялся, забыл свою Маленькую… Вернись, сокровище мое, прости меня, я на все согласна, я все вытерплю, любую боль, только не разлуку. Я твоя женщина… И стоит ли говорить, что когда, наконец, раздавался долгожданный звонок, Тома, не дожидаясь привычного вопроса "Когда?", шепотом кричала в трубку "Я твоя женщина! Милый, я жду тебя завтра, прости меня, родной мой, и обязательно приходи. Я твоя женщина". Это было непременное условие Влада, этакий ритуал. Она всегда должна ему повторять, что она — его женщина. Она — его собственность, он сделает с ней все, что пожелает. Когда захочет, он сможет ее иметь так, как ему заблагорассудится. Удобно ли это Томе — неважно никому, в том числе и самой Томе. Захочет бросить ее — бросит. Захочет отдать — отдаст, захочет убить — убьет. Но он не захочет ее убить никогда — кто же режет курицу, несущую золотые яйца? Отдать ее он тоже никогда не захочет, а бросить — может, и захотел бы, да не получится. Остается — иметь. И он будет ее иметь. Он будет иметь ее всегда.

Влад

По-первости Влада встревожила столь нездоровая тяга к этой девочке. Он не привык долго быть с одной женщиной. Как уже было сказано, интерес к женщине он терял наутро после совместно проведенной ночи. Второй раз одна и та же женщина возбуждала его крайне редко, не говоря о третьем. К Тамаре же он возвращался снова и снова, она стала для него наркотиком. Он пытался забыть ее, наслаждаясь обществом других особ женского пола. И получалось! Правда, не более, чем на месяц… К концу месяца его чуть не скрючивала судорога от желания немедленно, сию минуту, увидеть Тамару. Хотя бы просто увидеть! Тогда он уходил с работы, занимал удобную позицию неподалеку от ее института и ждал, когда же вдали покажется его сокровище. А еще он ревновал. Он страшно ревновал свою Малышку. Ему стыдно было признаться в этом самому себе, и он убеждал себя, что просто хочет проверить, с кем она общается и верна ли ему его рабыня. Обычно она шла домой с одной и той же девушкой, такой же невысокой и худенькой. Но когда однажды рядом с подругами оказался парень, Влад мало не сошел с ума. Невероятных усилий стоило ему удержать себя на месте, не выдавая своего присутствия — не хватало еще, чтобы Тома узнала, что он скучает по ней настолько, что приходит полюбоваться ею к институту! Зато вечером он "оборвал" ей телефон, проверяя каждые пятнадцать минут, дома ли она. Стоит ли говорить, как нелегко пришлось Томе на утро, когда Влад с невероятным трудом дождался возможности остаться с ней наедине. Он не задавал ей вопросов, не выдавал своих чувств. Но всячески старался при помощи боли напомнить ей, кто в доме хозяин…

Проходил месяц за месяцем, наступил март. До сих пор Владу вполне успешно удавалось увести Любашу от разговоров о женитьбе. Как только она намекала, что, мол, пора бы уже и к ЗАГСу прогуляться, Влад тут же закрывал ей рот поцелуем, а дальше Люба и сама уходила от разговора, занятая другим, гораздо более приятным делом. Сложнее было обмануть бдительность отца. И в конце марта Владу таки пришлось сдаться. В районном отделении ЗАГСа свадьбу назначили бы через месяц, поэтому Влад настоял на том, чтобы расписываться не в районном, а в Центральном дворце бракосочетаний, ведь там очередь была расписана на несколько месяцев вперед, и свадьбу назначили на 12 августа.

Приготовлениями к свадьбе Влад не занимался. Все хлопоты взяли на себя матери будущих супругов. Детки же предпочитали проводить последние месяцы вольной жизни врозь, насыщаясь свободой на всю оставшуюся жизнь.