Не повторяется такое никогда!

Однако, работа работой, но было ещё и личное время, так же как и личная жизнь каждого. С наступлением зимы поутихли весёлые гулянки по вечерам — больше времени служащие начали просиживать дома, но нередко и не у себя дома. И в этой связи всё больше поползло по городку сплетен о том, кто и где был вчера или позавчера вечером или же ночью. В этом плане, конечно, наибольше всяких разговоров крутилось вокруг "Парижа" — женского общежития. И нельзя сказать, что эти разговоры были абсолютно беспочвенны, как говорится — нет дыма без огня. А дымок то был и порой довольно удушливый. Ни для кого не было секретом то, что многие служащие и неженатые военнослужащие проводят свой досуг там. Ну а где им было его проводить? Чем могли, например, заняться те же служащие из "Лондона", кроме игр в бильярд, шахматы, шашки или карты — в домино они играли только на работе. И это совместное времяпровождение особей разных полов было вполне естественным и в большинстве случаев ничего предосудительного в том не было. Женской половине как раз в плане досуга было ещё сложнее — во все вышеперечисленные игры они не играли. А чем они ещё могли заниматься — сидеть вышивать крестиком? А они во все времена ощущали повышенную потребность во внимании. Однако порой это повышенное внимание закручивалось в длительные флирты, а то и в крутые романы. Молодые жёны офицеров знали обо всех соблазнах "Парижа" и, как могли, оберегали своих мужей — ведь некоторым девчонкам из "Парижа" впору было на подиумы выходить. Многие ведь и приехали с тайной мыслью возвратиться в Союз уже вдвоём.

Все эти мысли прокручивались в голове Андрея во время праздничного концерта в честь Дня Конституции, который проходил накануне в субботу. Конституция СССР была принята VIII-м чрезвычайным съездом Советов 5-го декабря 1936-го года. Конституцию часто называют "Сталинской конституцией", потому что, как слышал Андрей, в работе над текстом основного закона СССР непосредственное участие принимал И.В. Сталин. По замыслу авторов эта Конституция должна была отразить важный этап в истории Советского государства — построение социализма, за что её ещё иногда называли "Конституцией победившего социализма". Сейчас, сидя в зале, никто из присутствовавших на концерте не догадывался, что уже в следующем году 5 декабря станет обычным рабочим днём. Андрей пошёл на этот концерт ещё послушать Александрова, который должен был принимать участие в этом концерте.

И вот, пока шли выступления других самодеятельных артистов, он, увидев одну парочку, и размышлял о том, как в гарнизоне его обитатели проводят свой досуг, главной частью которого чаще всего и становились такие праздничные концерты. В обычные же вечера рабочих дней или в выходные каждый развлекался так, на что он был горазд. И одним из таких развлечений и было совместное времяпрепровождение жильцов "Лондона" и "Парижа". Конечно, о молодых офицерах, а, тем более, женатых, слухов было немного. А прославился своими подвигами в "Париже" как раз парень из хозяйства Морозевича, один из замеченной Андреем парочки. Это был новый кочегар Анатолий Гуров, который только летом приехал. Отягчающим обстоятельством, как говорится, было то, что он был женат. Это был стройный, видный, да и просто красивый молодой человек и от девчонок отбоя не было, несмотря на его обручальное кольцо на пальце, которое он и не думал снимать. Покрутив небольшие романчики то с одной, то с другой девчонкой, он, в конце концов, остановил свой выбор на одной (под стать ему) красивой девице и с той поры в городке его видели только с ней. Роман был очень серьёзным, и Андрей надолго прописался в Париже. Он со своей подругой ничего ни от кого и не скрывал. Когда кто-нибудь начинал упрекать Андрея за такие поступки, он спокойно отвечал:

— Это моя вторая жена.

При этом невозможно было понять — шутит молодой человек или нет. Многие осуждали девчонку — что она себе думает, неужели рассчитывает, что это всерьёз. А если всерьёз, то, как она решилась разбить чужую семью, ведь на чужом несчастье своего счастья не построишь. Однако многие девчонки и откровенно завидовали той — такого парня отхватила. Андрей удивлялся и думал о том, что же будет, когда приедет из Союза жена Гурова, да и будет ли он её вообще вызывать. Но об этом пока было ещё рано думать.

Во вторник, ровно через неделю после первого разговора Григория о справке, когда никого не было поблизости, к Андрею подошёл Николай и сказал:

— Андрей Николаевич, деньги я собрал. Не так много, конечно, но это, наверное, и всё. На большее по-моему рассчитывать не следует.

— И сколько же ты собрал?

— Если не учитывать копейки, то 38 рублей.

— Ладно, нормально, давай их мне.

— А как вы их менять будете? У поляков? Так они мало дают.

— Нет, не у поляков. Буду менять официально, — и Андрей рассказал историю со справкой и о Кирзоняне. — Только ты не распространяйся.

— Обижаете, Андрей Николаевич, когда это я болтал лишнее.

Вечером Андрей зашёл к Кирзоняну и отдал собранные деньги.

— Всё равно немного не хватит.