Не повышай на меня голос, птичка

Остаток вечера проходит более спокойно. Мы ужинаем в тишине, которую нарушают негромкие звуки приборов. А когда я заканчиваю трапезу, откидываюсь на спинку кресла, невольно наблюдая, как Хаджиев допивает кофе. И я настолько увлекаюсь процессом, что возбуждение вновь демонстрирует свое превосходство надо мной. Неотрывно слежу за каждым движением его сильных рук, жестких губ и горящих глаз, которые буквально сдирают с меня платье. И я с трудом удерживаюсь, чтобы не вцепиться в копну густых волос и не направить его голову себе между ног. О, боже, за меня уже говорит вино.

Облокотившись о стол, я прячу лицо в ладонях. И теперь уже он наблюдает за мной. Меня даже это начинает раздражать. Марат видит меня насквозь. Меня. Мои мысли. И желания. Поэтому в данный момент он просто ждет пока во мне закончится битва. Пока в моей голове сложатся все пазлы. И только сейчас до меня доходит все коварство его плана.

Наконец, я опускаю ладони на стол и возвращаюсь в реальность, замечая на столе коробочку. С минуту я изучаю ее взглядом, а когда открываю ее, из груди вырывается глухое аханье…

— С днем рождения, птичка.

Он помнит…

Глава 34. Горячее подано

Он помнил о моем дне рождении, даже когда я сама о нем забыла. Однако хуже было то, что этот человек спустя столько времени помнил о разговоре с глупой девчонкой.

Но откуда… Слезы затуманивают взгляд, пока я дрожащими пальцами подцепляю цепочку, которую когда-то подарил мне папа. Откуда она у Хаджиева? Каким чудом он достал частичку моего прошлого?

Сначала Тимка, теперь цепочка… Этот мужчина разбивает остатки моего сердца.

В голове невольно всплывает день нашего знакомства с Маратом. Проклятый день из моей жизни, в который я потеряла все и обрела его.

Марат спас меня. Восстановил мою искалеченную душу из пепла. Согрел теплом и заботой. Дал крышу над головой. Оберегал. Любил. Наверное, любил. На тот момент мне хотелось в это верить.

Но я не могла благополучно строить свою жизнь, совершенно не зная, где находился мой брат и что происходило с ним. Особенно мне было необходимо понять, почему его забрали, а главное кто. Лишь одно я знала точно: он был жив. Я чувствовала это всем своим сердцем.

И тогда я совершила ошибку: предала самого опасного человека в своей жизни, наивно полагая, что смогу ему все объяснить. Вот только единственный выход, который он предоставил мне в итоге — бежать. И я сама создала этого монстра. Сама предписала конец своей судьбы, который был неизбежен. Тогда мне пришлось познакомиться с его темной стороной. С обжигающей ненавистью. С уничтожающим равнодушием.

Но несмотря на всю боль, через которую отчасти прошли мы оба, за последнее время Марат напомнил мне одну важную вещь: он хороший человек, просто этот хороший человек способен на плохие поступки. А может и наоборот, плохой, но способный на что-то хорошее. И по какой-то причине его ненависть ко мне давно дала слабину. Вот только моя воспламенялась вновь при мысли, что он все таки женится. А что если нет? Что если что-то изменилось?

Плевать. Сейчас я не должна об этом думать. Сейчас он мой. И я благодарна ему за то, что он снова показывает свою нормальную сторону.

Отбросив все сомнения, я поднимаюсь из-за стола и шагаю к нему. Полная решимости. И вина.

Невольно замечаю, как с моим приближением его глаза начинают отливать опасной синевой. Затягивающей в свои глубины, без права на отступление. Проклятье, этот мужчина снимает с меня все мои принципы. Слой за слоем. Как ненужную одежду. Беспощадно срывает с моей шеи главное украшение — гордость. Как старые бусы, которые мне не идут.

Но проблема в том, что сейчас я сама позволяю ему это делать. Сама иду к нему. А смогу ли?

Я всегда думала о том, сколько демонов у него внутри. И никогда не спрашивала об этом у себя… сколько их у меня?

— Прежде чем ты сделаешь следующий шаг, — низкий с хрипотцой голос пронзает меня как молния, — предупреждаю, птичка, вся ответственность за последствия ложится на твои плечи. Винить потом будешь только себя, — от его слов сердце падает куда-то вниз, прежде чем забиться у самого горла. — Шаг, и выстроенную тобой границу нарушишь ты, а не я, — поясняет он, удерживая под прицелом пристального взгляда стальных глаз. — Можешь продолжать.

Но я игнорирую его предупреждение. Все же выпитое вино придает мне смелости. А может иногда нужна эта смелость? Хотя бы просто для того, чтобы позволить себе быть слабой? Слабой для себя. Не для него.

— Я не представляю как, — слегка задрав подол платья, седлаю его колени, — и где ты это взял, но хочу, чтобы ты знал, — обхватываю его лицо в ладони и сталкиваю нас лбами, чтобы прошептать: — я ценю твой поступок, Марат, эта вещь очень дорога мне, — сглатываю, пряча глаза, сама себя загнала в угол, но в данный момент мне это действительно нужно.

— Знаю.