Не позвать ли нам Дживса?

– Мистер Бессемер и мистер Спотсворт, мои прошлые мужья. Я с ними время от времени переговариваюсь на спиритических сеансах. Вы, наверно, считаете, – добавила она не без смущения, – что странно с моей стороны верить в такие вещи?

– Странно?

– Многие мои друзья в Америке говорят, что это все вздор собачий.

Капитан Биггар воинственно фыркнул.

– Хотел бы я быть там и высказать им свое мнение. Я бы потряс их тусклый интеллект. Нет, дорогая леди, живя на таинственном Востоке, я видел слишком много фантастического, чтобы находить что-то странным. Я наблюдал, как босые пилигримы на дороге Ахура – Мазда ступали по раскаленным углям. Видел, как в воздух подкидывают канаты и по ним карабкаются вверх стайки ребятишек. Я знаю факиров, которые спят на гвоздях.

– Неужели?

– Уверяю вас. И при этом, подумайте только, совершенно не ведают бессонницы. Так что я не из тех, кто поднимает людей на смех за то, что они верят в спиритизм.

Миссис Спотсворт смотрела на него с нежностью. Она думала о том, какой он чуткий и симпатичный.

– Я очень увлекаюсь мистическими исследованиями. С гордостью могу сказать, что принадлежу к узкому кругу энтузиастов, стремящихся проникнуть сквозь завесу. И надеюсь, что в этом Рочестер-Эбби, куда я еду, я сподоблюсь какой-нибудь яркой духовной манифестации. Это ведь, говорят, один из старейших загородных домов в Англии.

– Ну, раз так, значит, обязательно вспугнете пару-тройку призраков, – заверил ее капитан Биггар. – В этих старых английских домах они водятся целыми табунами. Не выпьете ли еще джина с тоником?

– Нет, мне пора. Помона ждет в машине, а она сердится, когда ее оставляют одну.

– Никак не можете задержаться и пропустить со мной по полстаканчика?

– Боюсь, что никак. Надо ехать. У меня нет слов, чтобы передать вам, как мне приятно было снова встретиться с вами, капитан.

– Для меня это был настоящий праздник, дорогая леди, – ответил капитан Биггар голосом, осипшим от избытка чувств. Они уже вышли на улицу, и она задержалась, стоя возле своего автомобиля в ослепительных лучах заката, так что ему представилась возможность лучше разглядеть ее во всей красе. Как она хороша, подумалось ему, как обворожительна, как… Стоп, Биггар, резко одернул он себя, это никуда не годится, приятель. Соблюдай правила игры, старина!

– Зайдите навестить меня, капитан, когда я вернусь в Лондон. Я остановилась в «Савое».

– Буду счастлив, дорогая леди, буду счастлив, – ответил капитан Биггар. – Зайду непременно.

Но на самом деле он не собирался выполнить свое обещание. Потому что зачем? Какой прок возобновлять это знакомство? Только бередить старую рану. Нет, лучше уж сжать покрепче зубы и прямо сейчас поставить на всем этом точку, раз и навсегда. Скромному охотнику, прямо скажем, без фартинга за душой, нечего якшаться с богатыми вдовами. О таких вещах ему не раз с осуждением говорили Толстый Фробишер и Субадар в Англо-Малайском клубе Куала-Лумпура. «Этот малый – просто пошляк и гонится за деньгами, – бывало, говорили они за рюмкой джина про кого-нибудь из знакомых, женившегося на богатой. – Обыкновенный жиголо, черт подери, только и всего. Так не поступают, старина, ясно? Это непорядочно».

И они совершенно правы. Так не поступают. Да, черт подери, у человека есть кодекс чести. Одним словом, как говорится, мех нее пан конг бахн ротфай.

Он вздернул подбородок и зашагал по дороге – узнать, как поживает его автомобиль.

Глава 2

Замок Рочестер-Эбби – вообще-то в Англии произносится «Ростер» – расположен милях в десяти от «Гуся и Огурчика». Он стоит, вернее, стоит та часть его, которая еще не обрушилась, на самой границе Саутмолтона, среди улыбчивой сельской местности. Хотя если бы вы спросили его владельца Уильяма Эджертона Бамфилда Оссингама Белфрая, девятого графа Рочестерского, с чего бы это в наши дни английской сельской местности улыбаться, он бы затруднился ответить. Архитектура его дома относится к XIII веку, к XV веку и к эпохе Тюдоров, а разрушения – к середине XX века, к периоду после Второй мировой войны.

Чтобы попасть в Рочестер-Эбби, надо свернуть с шоссе и ехать добрую милю по подъездной аллее, густо заросшей живописными сорными травами, а затем подняться по каменным, кое-где выщербленным ступеням парадного крыльца к массивной, давно не крашенной входной двери. Что и проделали сестра Билла Ростера Моника и ее муж сэр Родерик (Рори) Кармойл примерно в то время, когда миссис Спотсворт и капитан Биггар вспоминали былое.

Моника, по прозвищу Маленький Мук, была женщина миниатюрная и очень подвижная; ее муж был долговяз и невозмутим. В его облике и манерах ощущалось что-то от крайне флегматичного буйвола, который задумчиво жует жвачку и озирается вокруг медлительно и методично, не допуская ни малейшей спешки. Именно так он, стоя на верхней ступеньке крыльца, озирал сейчас Рочестер-Эбби.