Не позже полуночи

Этот обед имел неожиданные последствия. Между Кеннетом и Розой вскоре произошел крупный разговор. Такое случилось у них впервые, как потом признался мне Кеннет, но зато в результате атмосфера явно разрядилась, потому что с тех пор их деловые отношения стали несколько иными, и Роза поняла, что ей следует считаться не только с собой. Манекенщицы начали поговаривать, что обстановка в фирме изменилась к худшему, на самом же деле просто дисциплина стала строже и им теперь приходилось больше работать.

Кеннет сделал мне предложение, когда мы застряли в автомобильной пробке. Он отвозил меня домой после вечеринки — я по-прежнему жила в Виктории в доме, доставшемся мне по завещанию тети. Затор образовался на перекрестке — светофор, как видно, заело.

— Красный свет означает опасность, — сказал Кеннет. — Это про вас.

— Вы мне льстите, — отвечала я. — Разве я похожа на femme fatale?[98]

— Как насчет fatale, не знаю, — сказал он, — но то, что мы застряли, о чем-то говорит.

Тут, конечно, он не мог не поцеловать меня, ничего другого ему не оставалось. Потом светофор переключился, — наверное, на главном пульте устранили неисправность. Я первая это заметила.

— А что значит зеленый, вы знаете? — спросила я.

— Да, — ответил он. — Путь свободен. Вперед!

— Ну что ж, я тоже свободна, — сказала я. — У вас нет никаких препятствий.

Признаться, я не уверена, что мои слова не застали его немножко врасплох. Вы же знаете, как нерешительны в таких вопросах многие мужчины; ему наверняка понадобился бы еще денек-другой, чтобы созреть. Как бы то ни было, вскоре после этого пошли разговоры о нашей помолвке, а когда такие вещи попадают в печать, опровергать их не имеет смысла. Я объяснила Кеннету, что в таком случае мужчину можно заподозрить в непорядочности, а это грозит подорвать престиж фирмы. И вообще, мало ли что могут подумать про неженатого модельера. Короче говоря, мы обвенчались, и у меня был великолепный свадебный наряд — подарок фирмы. Все вышло очень романтично, жаль только, что отныне мне пришлось называться миссис Ступор.

Мы с Кеннетом обожали друг друга, хотя у меня почему-то с самого начала появилось предчувствие, что семейная жизнь у нас не сложится. Во-первых, у него был слишком непоседливый характер, его все время тянуло переезжать с места на место. После свадьбы мы вылетели в Париж с намерением провести там неделю-другую, но не прошло и дня, как он сказал: «Дилли, я больше не могу. Давай поедем в Рим». И мы отправились в Рим. Через два дня он уже собрался в Неаполь. Потом ему взбрело в голову телеграммой вызвать к нам Розу и мать. В медовый-то месяц! Естественно, меня это оскорбило, и я сказала, что, если в газетах напишут, что в свой медовый месяц он не может обойтись без мамочки и сестрички, «Розкен» станет посмешищем всего Лондона. Думаю, это его убедило, так как больше он к этой мысли не возвращался. И все же в Италии мы пробыли недолго — Кеннет не переносил жирную пищу.

Семейная жизнь… Что я могу сказать, испытав ее на себе? За шесть лет я не помню ни одного вечера, чтобы Кеннет не пил. Доходило до того, что он не мог ни стоять, ни говорить. Трижды он лечился, но все безрезультатно. Пока он был в клинике — а каждый раз он выбирал новую, — дело как будто шло на поправку, но стоило ему вернуться ко мне — он снова тянулся к бутылке. Как я страдала!

На делах фирмы «Розкен» это не отразилось, потому что, как только у Кеннета начались запои, Роза отстранила его от дел и наняла на его место управляющего. Она назначила брату содержание — тут ей некуда было деваться, — но доверять ему деньги фирмы стало рискованно.

Выйдя замуж, я, естественно, ушла с работы, но Кеннет постоянно лечился в клиниках, и мне не хватало денег на все расходы, поэтому я возобновила связи со старыми знакомыми с Флит-стрит. Не официально, а так — подбрасывала им время от времени разную информацию. Это для меня было несложно, я же теперь состояла в родстве с Розой. Вы не представляете себе, сколько новостей просачивается в мир моды. Заказчикам ведь многое известно, да и манекенщицам тоже. Если бы только посетители догадывались, что каждое их неосторожное слово потом будет использовано, они бы залепляли рты пластырем, приближаясь к дому моделей. Ну а я была знакома кое с кем из заказчиков Розы и с большинством ее манекенщиц. Да и сама Роза не очень-то стеснялась, когда обсуждала своих клиентов в кругу семьи, и до меня так или иначе доходило немало историй, которые потом попадали в газеты под скандальными заголовками. Сплетни я ненавижу, но если люди о чем-то шепчутся, значит, для этого есть основания. Дыма без огня не бывает.

— Ты же просто святая, — говорили мне друзья. — Столько делаешь для этого алкоголика Кеннета — весь дом на тебе. Почему ты с ним не разведешься?

— Он мой муж, — отвечала я, — и я его люблю.

Возможно, мне и удалось бы удержать Кеннета от пьянства, если бы у нас была настоящая семья. Господь знает, как я старалась. Каждый раз, когда Кеннет возвращался из клиники, я делала все, что могла. Но ничего у нас не получалось…