(Не)правильная валентинка

Он смерил меня взглядом, усмехнулся и вышел из машины. Обошел вокруг и помог выбраться мне. Я замерла, разглядывая и слушая вокруг. Тишина стояла оглушающая. Я точно в сказку попала.

— Действительно сказка, — восхищенно выдохнула я. — Как в клипе Билана «Я тебя помню»… косули и филина не хватает.

— Заведем, если нужно, — пообещал Копылов. — Пойдем, — он собственнически обнял меня за плечи. — В доме тебе тоже понравиться.

Мы поднялись на чистое от снега крыльцо и вошли в холл. Вспыхнул свет, и я едва сдержала возглас восхищения. Белоснежный холл с отделкой из камня. Двойная лестница на второй этаж, зеркала, хрустальная люстра. Взгляд разбегался.

— Как?

— Вау, — выдохнула я и рассмеялась. — Красотень!

Коварный брют творил со мной свои мерзкие делишки, требуя смеяться и кружиться, напевая на плохом английском вальс Анастасии. Я не удержалась и крутанулась вокруг себя, представляя себя принцессой, приехавшей на бал. Поймала на себе его недоуменный взгляд. Меня он ничуть не смутил. Я — это я. Не нравится, брал бы с собой Ирку. Та делала бы все, что ему нужно и как ему нужно.

Предпочитала не думать, откуда у него куча денег на всю эту красотень. Дмитрий точно не все рассказал о себе, но сейчас мне было все равно, даже если он банки грабил.

Он повел меня наверх, поддерживая под руку. Мы прошли мимо шикарной гостиной, оформленной в темно-красных с золотом тонах. Взгляд цеплялся за французские окна, роскошную мебель и картины известных современных художников. Щелкнул замок, и мы вошли в кабинет. Скинув шубку, присела на кожаный диван, разглядывая строгую обстановку. Дмитрий открыл замаскированный бар, достал бокалы, бутылку и вазочку с конфетами «Каракумы». На столе в рамке, на полках стояли фотографии больше школьных. Но среди них были… мои взрослые, сделанные большей частью в кафе, и парке где я любила отдыхать. Он следил за мной, знал мои любимые места.

Мне вдруг подумалось, что я не первая тут гостья. И он приводил других. И мне эта мысль совсем не понравилась. Брют приказал выяснить, что за лахудрь покусилась на моего Копылова, застолбленного мной еще в школьные годы чудесные, и ревновать.

— Пытался строить отношения с другими?

Я ревниво следила за красивыми пальцами, разливающими гранатово-красную жидкость по бокалам.

— Пытался, — не стал он врать, а меня царапнула ревность.

Я уже присвоила себе Копылова, как и любая женщина. Он не был мне нужен, но и отдавать свое я не намеривалась.

Да, «собака на сене». Но имею полное право. Мой мужик, потому что.

— И как?

— Как видишь. На третьей попытке сдался. Зачем морочить голову женщинам, если нужна только одна единственная.

— Может нужна, пока недосягаема. Получишь, и все пройдет.

— Не буду бить себя в грудь кулаком, доказывая. Поживем — увидишь.

Манипулятор, он ввинчивал мне в голову свое желание заполучить меня, знать не желая моих желаний. Грубовато, и срабатывало с точностью до наоборот.

— Поживем… — повторила за ним словечко, что резануло слух. — Твое самомнение тянет на Оскара. Почему ты так уверен, что я соглашусь?

— Хотя бы из любопытства. И чтобы не жалеть об упущенном, — он протянул мне бокал. — За тебя, любимая… будущая жена.

На мой возмущенный фырк последовала его довольная улыбка. Он реально считал себя подарком в нашем с ним случае. Но Дмитрий не казался ни глупым, ни самовлюбленным.

Он, конечно, хорош. Но каждым предложением подчеркивать мне это…! Он же был совсем другой там, в ресторане. Уверенный, вальяжный, даже пренебрежительный где-то. Что вдруг случилось?

— Мы практически чужие люди, незнакомцы. Ты совсем меня не знаешь. Откуда такая уверенность?

— Я не расставался с тобой, — вывалил вдруг он. И мне представилось, как он тенью следует за мной в универ. Вечером через бинокль, следит за моими окнами с соседней крыши. — Я думал о тебе каждый день. Мысленно говорил с тобой. Придумывал за тебя ответы. Остроумные, как ты умеешь, — он смущенно улыбнулся и опустил ресницы. — И для меня нет пропасти в семнадцать лет. Только для тебя все странно, и я почти незнакомец.

— Думал обо мне каждый день! — мне стало немного страшно. Это же ненормально такое поведение. На маньячество смахивает. — Ты маньяк? Выбираешь жертву и следишь за ней?

— Я писал книгу… десять лет. — Я проследила за его взглядом и увидела тот самый бестселлер на английском, принесший ему Нобелевскую премию.

Догадка озарила меня. Книгу я не читала. Ее еще не перевели на русский. Я же только с английским разговорным на «ты».

— Твоя книга обо мне?

Он выпил остатки и поставил бокал в сторону. Поднялся и сел со мной рядом. Забрал вино, взгляд блуждал по моему лицу, губам.