НЕ предай дракона

Следовало переодеться в домашний наряд, хотя никаких соблазнительных комплектов у меня не было: только простые однотонные платья целительницы, блузки с парой корсажных юбок, и единственное бальное платье – старое, но любимое. Также следовало учесть, что танец тоже мог стать оружием, хотя я не слышала, чтобы Брайс был ярым ценителем женской красоты. Вот другой проклятый дракон, Рейн Эйтс, прежде считался сластолюбцем, но он некоторое время назад взял в жёну сильную, к тому же красивейшую колдунью с Побережья, и, кажется, в этом браке обрёл счастье. Именно он и его избранница стали лидерами в борьбе со Второй Волной два года назад. Именно Рейн, когда жуткий холод и злая магия терзали долину, отправился в горы, чтобы противопоставить смертельному волшебству свою жизнь. И, когда все решили, что он погиб, спасши Эршэби и Вельцу, мужчина вернулся – свободным, обновлённым, и с даром оборотничества. Рейн стал драконом, также как до него в этого могучего зверя смог превратиться ещё один проклятый – Адэйр Стратт, один из лучших воинов севера…

Брайс был единственным, кто, кажется, не собирался практиковать магию превращений. Так как жила на севере с рождения, я знала: когда-нибудь нахлынет Третья Волна. Какой она будет – не мог сказать никто. Некоторые считали, что настанет засуха, иные говорили о страшных наводнениях и землетрясениях. Третьи полагали, что с гор придёт столько чудищ, что с ними не справится даже объединённая армия севера и Побережья. Четвёртые утверждали, что волны не будет вовсе – ведь людям во главе с Проклятыми удалось победить первые две…

Я старалась не думать о злой магии – просто было страшно. Пусть мы с мамой и жили на Белых Холмах в нескольких днях езды от Эршэби, а и к нам порой добирались монстры гор – ламьеры и даже мурги.

– Ну, Юна, соберись! – сказала я отражению.

Волосы пришлось переплести, а серый дорожный костюм заменить на зелёное платье – незатейливое, со шнуровкой на спине и длинными рукавами-дудочками. Единственным его украшением была тесьма по краю подола и рукавов, и я, вздохнув, принялась за разбор остальных вещей. С особенной осторожностью достала драгоценный чемоданчик целителя, а ещё сундучок, подаренный папой, и, подумав, убрала их не в шкаф, а под кровать.

Снаружи знакомо зашуршало, и я подошла полюбоваться пробуждающимися в небе цветными огнями. Здесь, ближе к горам, они были яркими и говорливыми, и казалось, что вода и небо наконец-то смогли обняться, делясь друг с другом такой разной, и одновременно похожей магией.

Добраться до гостиной было проще простого. Я вообще редко терялась даже в самых больших и запутанных домах. Брайс, читающий в кресле книгу, тотчас поднялся, и пригласил меня к уже накрытому столу. Я знала, что самое лучшее сейчас – это быть настоящей, и не думать о своих проблемах.

– Итак, Юна, что вы любите?

– Рыбу в диком соусе, – улыбнулась я. – Это же она?

Брайс с улыбкой кивнул, и вскоре передо мной уже поставили две тарелки и бокал со сладким ягодным напитком. В перерывах между жеванием мужчина расспрашивал меня об учёбе, и я охотно делилась с ним подробностями своей жизни в академии.

– Значит, вы относитесь к категории отличников, которые с головой уходят в учёбу?

– Именно! Да и может ли целитель позволить себе иное? Маму это несколько удивило, хотя способности и проявились у меня с рождения. Я с малых лет лечила всяких мелких зверушек: кроликов, ящерок, даже паучков…

– Почему ваша мама была удивлена? – спросил Брайс.

– Просто я никогда не берегла саму себя, – хмыкнула я. – Вы не представляете даже, сколько раз я получала самые разные травмы! И с деревьев падала, и с лошади, и со скал…

Брови Брайса слегка приподнялись.

– Родители отпускали вас в горы одну?

– Скажем так, они меня не держали взаперти. Я была неусидчивой, многое хотела попробовать, и не всегда эти занятия были безопасны. Родители не практиковали телесные наказания, но хорошо, что я быстро поняла: мамины слёзы – худшее, что может быть. Поэтому продолжила получать травмы уже в непосредственной близости от дома.

Мужчина усмехнулся.

– Значит, были сорванцом.

– И заводилой в играх, которые сама придумывала. Например, кто пробежится по упавшему в воду бревну и не грохнется в озеро. – Брайс негромко рассмеялся, и я продолжила: – Я только в академии поумерила свой пыл. Но там просто времени свободного было мало.

– Значит, неугомонная, любознательная, весёлая…

– Глупая, – подсказала я. – Сами понимаете, подобные развлечения не всегда хорошо заканчивались. Я и сейчас, если есть возможность, предпочту бешеный галоп спокойной конной прогулке. – Сделала большой глоток из красивого синего бокала и улыбнулась: – А вы, Брайс? Что нравится вам?

– Со всей уверенностью могу сказать, что я не сорвиголова. Наоборот, порой чересчур спокоен, и окружающих это раздражает.

– Не думаю, что вам кто-то говорит о своём недовольстве, – сказала я.

– Говорить не обязательно, мне и так всё понятно. Порой я думаю, что именно мне должно было достаться проклятие бесчувственности.

Я посмотрела ему в глаза.