(не) преследуй меня (СИ)

И Переверзев начинает перечислять всё, что только может вспомнить. И про загулы Анастасии, и про её пьянки дома с последующим бле-ванием и похмельем, и про то, что она мужиков приводит — теперь это всё кажется такой глупостью и надуманностью, что мужчина думает о том, насколько он был туп раньше, не видя очевидных вещей.

С каждым словом, что он говорит своей бывшей любовнице, чувствует облегчение на душе, будто освобождается от тяжести, крылья за спиной освобождаются, готовые нести своего хозяина в светлое будущее. «Ещё бы простить самого себя», — вот какая мысль сейчас в голове у философа.

Они бы ещё долго сидели на улице, но все больше холодает, поэтому мужчина, желая продолжить уже начатый разговор, приглашает Настю к себе в квартиру, наверх. Они поднимаются на лифте, а после, каким-то невообразимым образом оказываются в постели. Ни он, ни она не могут сказать, как это происходит, но факт остается фактом — девушка лежит голая на простынях, пальцем поглаживает свой живот, на котором белеет спе-рма её преподавателя. Теперь уже как-то и не до болтовни становится, особенно если учесть тот факт, что вроде как примирились, однако, Настя решает на всякий случай уточнить.

— Мы снова вместе? — Спрашивает она, всей душой надеясь на положительный ответ.

— А ты этого хочешь? — Задает встречный вопрос философ, ведь в отличие от неё, со своими чувствами он все ещё не определился. Хоть никаких признаний от девушки и не звучало, ощущается, как незримо изменилась атмосфера между ними. — Действительно готова к чему-то серьезному? Потому что больше я не согласен на обыкновенные по-тра-хушки без обязательств, если ты ответишь «да», значит, мы будем вместе, как настоящая влюблённая пара. Со всеми вытекающими последствиями: свидания, проживание вместе, совместные ужины и завтраки, и всё остальное, что ещё только можно придумать. Никаких отговорок, никаких стенаний о том, что ты не достойна любви, если только заикнешься, я сразу же возьму ремень и хорошенько отхожу тебя по за-днице.

Раньше такая перспектива испугала бы Анастасию, ведь примерно так она и думала — что не имеет права на счастье из-за того, что случилось с её отцом. Но теперь, обдумав многое в своей жизни, она считает совсем иначе. Большую роль в этом сыграл конечно же Анатолий, который показал жизнь, наполненную светом, а не беспросветный мрак. Теперь же она смело отвечает:

— Да, я согласна — будто не об отношениях думает, а уже как минимум о замужестве, так это звучит со стороны. — Правила все те же: никаких левых людей между нами двумя.

— Это легко, я тебе и не изменял, пока мы были вместе, если это так можно назвать.

— Но ты был влюблён в другую женщину, и, думается мне, и сейчас питаешь к ней определенные чувства, а я не хочу быть третьей лишней, — Настя до сих пор помнит, какими глазами он тогда смотрел на Светлану. Для неё все очевидно.

Об этом Переверзев пока не готов говорить. Он все ещё не смирился с тем, как с ним долгие годы поступала та, кого он безумно любил. Но он уверен, что что именно Порезова сможет излечить его сердце. Даже если это займёт месяцы, годы, в конце концов сможет стать счастливым, забыть о том, что его постоянно ранили, построить свою жизнь такой, какой та и должна быть изначально.

Он не говорит ни слова, лишь обнимает любовницу, таким образом давая свой ответ.

Глава 17. Верхушка айсберга

Теперь будни Анатолия наполнены счастьем. Таким простым, тихим, но не менее хорошим, чем когда кричат на каждом углу о своих отношениях. Настя перебирается от своей подруги к нему и живёт теперь в квартире мужчины, заняв неприлично много места своими вещами и в ванной комнате, и в одежном шкафу, что, впрочем, лишь умиляет Переверзева. Они спят в одной постели, и больше всего он счастлив тому, когда имеет возможность и обнять девушку, свою девушку, чёрт побери, и поцеловать её в любой момент, и просто полюбоваться её милой сонной мордашкой с утра, когда он приносит кофе в постель, а та еще ничего не осознает, лишь морщится, пытаюсь спрятаться от первых утренних лучей солнца.

Больше всего в эти моменты Анатолию нравится будить свою возлюбленную поцелуями, завлекая её в жаркий танец страсти, а потом нежно имея, когда та ещё даже не проснулась до конца. Есть в этом какая-то своя прелесть, которую невозможно не оценить.